Гшопф не привлекал к своей работе никаких советских источников — к тому времени о подвиге Бреста знали больше в Австрии или Германии, чем в СССР.

Единственная из найденных мною работа, достаточно полно отразившая действия 45-й дивизии «War without Garlands. Operation „Barbarossa“ 1941/42» (Shepperton 2000) Роберта Кершоу (Kershaw). Автор не только ввел в оборот достаточно много новой информации, но и подошел к подбору источников со свойственной ему тщательностью. Помимо материалов NARA (использованы KTB XII А.К., А.О.К.4, приложения к KTB группы управления штаба 45-й дивизии) он привлек и малоизвестные материалы (например, из периодического издания ветеранов 45-й дивизии) и лично проинтервьюировал одного из участников событий — бывшего командира 5-й роты I.R.133 Михаэля Вехтлера.

В то же время работа Кершоу имеет ряд недочетов, обусловленных прежде всего тем, что главной задачей автора был рассказ о событиях всей операции «Барбаросса», а не только штурма Брест-Литовска. Поэтому события в Бресте он описывает несколькими яркими эпизодами, не давая целостной картины событий[1383]. Второе — автор не сопоставлял немецкие источники с советскими. В итоге, например, говоря, что немцы так и не нашли командира или комиссара Восточного форта, считая, что они застрелились, он не упоминает о том, что командир Восточного форта (майор Гаврилов) выжил и после войны получил заслуженное признание. Или же, полагаясь на немецкие источники, утверждает, что «сорок пятая» разгромила в цитадели Бреста две советских дивизии — хотя в действительности основные силы и 6 сд и 42 сд размещались вне ее полосы наступления, а главное достижение «сорок пятой» — это скорее захват складов в Брестской крепости и мостов на Мухавце (препятствуя выводу техники 22 тд (из Южного городка).

В принципе для рассказа о Бресте 1941 г., как одного из сражений «Барбароссы», и сделанного Кершоу, более чем достаточно.

Выводы Кершоу о действиях дивизии повторяют содержащиеся в «Отчете о взятии Брест-Литовска». В то же время, отмечая и большое количество захваченных в Бресте трофеев, он называет немецкую победу после столь продолжительных боев «психологически опустошительной». Есть в выводах Кершоу и неточности — он связывает начало движения автоколонн вермахта по танковой магистрали № 1 с окончанием сопротивления в крепости, тем самым преувеличивая значение событий[1384]. На самом деле движение по ней началось уже через несколько часов после вторжения в СССР. Кершоу, отмечая большие потери дивизии в Бресте и сравнивая их с кампанией на Западе, называет их «отрезвляющими».

Помимо Кершоу, в исследовании использован и ряд других работ, пусть и косвенно затрагивающих бои в Бресте, но приводящих о них немало интересных фактов (прежде всего следует отметить Jentz Thomas L. «Bertha…s Big Brother Karl Gerät (60 cm) and (54 cm)». (MD 2001).

Нетрудно заметить, что, рассказывая о действиях 45-й дивизии, и авторы мемуаров, и Кершоу практически не используют советские источники, что делает их работы несколько однобокими. Хотя, конечно, иного нельзя ожидать и от ветеранов дивизии, писавших свои заметки либо в военные, либо в первые послевоенные годы, или тогда, когда о брестских событиях еще знал мало кто в СССР. Что же касается Кершоу, то, посвятив свою работу, во-первых, «Барбароссе», во-вторых — «взгляду с западного берега Буга», он использовал советские источники пропорционально их значению — лишь для иллюстрации текста.

В исследовании, учитывая его задачу, советские источники приводятся достаточно широко. Однако при этом нужно сделать существенное уточнение — «единой правды» о тех событиях не будет. Она может быть польская, советская, немецкая — но не универсальная. Поскольку здесь немецкий взгляд, то соответственно советские источники играют роль некоего вспомогательного материала, с одной стороны, помогая воссоздавать саму атмосферу событий (например, действия как небольших групп, так и отдельных людей, что оживляет повествование), с другой — позволяя незначительно корректировать выводы, содержащиеся в немецких источниках.

Говоря об источниках с советской стороны, нужно отметить две существенные особенности — во-первых, их несоизмеримо больше, что позволяет рассмотреть многие аспекты сражения достаточно подробно. Во-вторых — практически все они представляют, в противоположность немецкой стороне, не документы, а воспоминания, самые ранние из которых относятся к 1951 г[1385]. Существенным помимо достаточно долгого времени, прошедшего с момента событий, является то обстоятельство, что большинство воспоминаний созданы рядовыми участниками. Они не могут претендовать на объективное изложение событий в силу неосведомленности их авторов как о реальных причинах каких-либо событий, так и о происходившем вне их поля зрения.

Это могли бы сделать документы — но их практически нет.

Говоря об используемых в работе над исследованием документах советской стороны, их можно разделить на две группы — созданные до и после начала войны. Кроме того, ряд документов приводится для показа общей ситуации — скорее в т. н. «фоновом режиме».

Цель привлечения документов довоенной группы — показать причины, приведшие к ожесточенному сражению за Брест (численность и размещение частей в городе и крепости, предполагаемые действия по боевой тревоге). К ним относятся находящиеся в ЦАМО и РГВА документы из фондов соединений, размещавшихся в Бресте, — 42 сд и 6 сд. Фонды их частей документов за интересующий период не содержат.

22 июня 1941 г. при авианалете на штаб 4-й армии (куда входили 6 и 42 сд) сгорели и довоенные документы армейского управления.

В итоге, как и следовало ожидать, довоенных документов (мая-июня 1941 г.) сохранилось крайне мало. Помимо бомбежек и обстрелов они были сожжены либо при отступлении, либо — уже захваченные противником, как ненужные, или, наоборот, тщательно хранимые, сгорели в Потсдаме вместе с немецкими. Многие из тех, что сохранились, побывали в немецких руках. Содержащие в основном второстепенную информацию (заседания парткомиссий, соревнования снайперов, учеба командиров…), они тем не менее служат исследованию ценным подспорьем.