тех пор, пока я не против, — заметил Торрен со знакомым грозным звоном в голосе. — Может быть, я взял тебя из приюта просто по капризу. Но я слишком много вложил в тебя, Бен, чтобы сейчас позволить тебе переступить через меня. Тебе нужна закалка работой, мальчик, вот что. — Он зачерпнул ладонью воды и дал ей вытечь в ванну. — Кто это сказал, что ни один человек — не остров? Ты смотришь на такой остров, Бен. Я и есть остров. Плавающий остров. Никто из живых не может предъявлять мне претензий. Даже ты. Не заходи слишком далеко, Бен.

— Торрен, а тебе не приходило в голову, что я когда-нибудь могу тебя убить? — спокойно спросил Фентон.

Колосс в ванне захохотал густым басом:

— Конечно, я рискую, имея тебя в наследниках. Но ты не сможешь убить меня, чтобы унаследовать мои владения. Об этом я позаботился. Я тебя испытывал. Тебе давалась возможность, знаешь ли… нет, думаю, ты ни разу не догадался. Я закалял тебя, и делал жестче, и давал тебе тяжелые задания, и кое-кто, наверное, захотел бы меня из-за этого убить. Но не ты. Ты не ненавидишь меня, Бен. И не боишься меня. А наверное, надо бы. Думал об этом когда-нибудь?

Фентон повернулся и пошел к двери. Между двумя колоннами он остановился и оглянулся:

— Я чуть не убил тебя тринадцать лет назад.

Торрен шлепнул ладонью по воде, высоко взметнув водяные брызги.

— Чуть не убил! — воскликнул он, неожиданно грозно хмурясь. — Ты думаешь, я боюсь смерти? Когда я не боюсь жить? Бен, вернись сюда.

— Нет. — Фентон послал ему взгляд сверху вниз.

— Бен, это приказ.

— Извини.

— Бен, если ты сейчас выйдешь из этой комнаты, то никогда не вернешься. Живой или мертвый — не вернешься никогда.

Фентон повернулся к нему спиной и вышел через приемную, в высокие стальные двери, которые открылись при его появлении.

Наклонившись над лежащим на кровати чемоданом, Фентон, у которого были заняты обе руки, увидел, как какая-то легкая тень мелькнула в окне перед ним. Значит, он в комнате не один. Никакой сигнал его не предупредил, хотя у него была установлена целая система, защищавшая от проникновений, и никто не мог пробраться сюда незамеченным.

Фентон медленно поднял голову. За широким окном до самого горизонта легли волнистые гряды снежных равнин Ганимеда. Укрывавшие планету облака из-за света Юпитера имели голубоватый оттенок, — это солнечные лучи отражались от бескрайних ярко-синих морей жидкого аммиака на поверхности огромной планеты. Между вершинами двух холмов была видна одна из долин-питомников, — затянутая туманом, она имела тускло-бирюзовый цвет, который на фоне снега казался теплым. По стеклу между ним и холмами проплыло отражение.

— Ну что, Брайн? — спросил Фентон, не поворачивая головы.

— Как ты узнал?

Фентон выпрямился и повернулся. Брайн стоял у дверного косяка, сложив на груди руки и вопросительно подняв песчаного цвета брови.

— Ты и я, — с нажимом произнес Фентон, — единственные люди, которые знают почти все глубоко запрятанные секреты в этом Комплексе. Все секреты известны только Торрену. Конечно, это должен быть или ты, или Торрен. Видишь, как я узнал? Ты что, пытаешься мне польстить? Разве теперь это не пустая трата времени?

— Это от тебя зависит. И от меня, конечно, — добавил Брайн, чуть помолчав.

— Продолжай.

Брайн неловко пристроил свое тощее тело у двери:

— Знаешь, какой приказ дал мне Торрен час назад? Нет, конечно не знаешь. Я скажу тебе. Он велел не пускать тебя к нему, даже если ты попросишь, хоть я и говорил ему, что ты не станешь этого делать. Тебе не позволят вывезти за пределы Комплекса ничего, кроме той одежды, что сейчас на тебе, так что можешь не укладывать чемодан. Твои счета блокированы. Тебе позволено оставить только те деньги, что найдутся у тебя в кармане. Как только ты выйдешь из этой комнаты, вернуться уже не сможешь.

Он глянул на запястье:

— Через полчаса я должен прийти сюда и проводить тебя на второй уровень. До четверга, пока не прилетит грузовой корабль, ты будешь питаться с ремонтной бригадой и спать у них в общежитии. Тебе придется наняться в экипаж, чтобы заработать на билет до Земли. — Брайн усмехнулся. — А там ты будешь полностью предоставлен сам себе.

— Значит, заходи через полчаса. — Фентон холодно глянул на Брайна, задумчиво тронув шрам на щеке. — Прощай.

Брайн выпрямился. Его улыбка увяла.

— Ты меня не любишь, — с оттенком печали произнес он. — Ну что ж, лучше будет, если ты хотя бы станешь мне доверять. У нас есть всего полчаса. Потом я вступлю в официальную должность представителя протектора и мне придется выполнять приказы Торрена. Он-то думает, что тебе нужна закалка работой. Может так случиться, что мне придется устроить тебе кабальный контракт где-нибудь в подземельях.

— Что ты предлагаешь? — спросил Фентон, складывая очередную рубашку.

— Так-то лучше.

Брайн опустил руку в карман, сделал шаг вперед и бросил на кровать толстую пачку денег. Рядом он кинул ключ и сложенный билет — ярко-розовый, в первый класс.

— Через шесть часов уходит корабль на Землю. Гусеничный мобиль стоит в желобе в нижней части коридора G. Вот ключ. Торрен организовал слежение за всеми коридорами, но система очень сложная. Время от времени то одно, то другое устройство по разным случайностям выходят из строя. Те, что обслуживают коридор G, отключены прямо сейчас. Ну что, Фентон?

Фентон положил на место свернутую рубашку и без всякого выражения глянул на деньги. Он лихорадочно раздумывал, но его лицо ничего не выражало.

— Брайн, чего ты хочешь добиться? Или это какой-нибудь хитрый план Торрена?

— Нет, это мой план, — заверил его Брайн. — Я думаю о будущем. Я — совершенно честный человек, Фентон. Не прямой, нет. Это ты можешь себе позволить быть прямым. А я не могу. Я ведь только администратор. Торрен — босс. А однажды и ты станешь боссом. Мне бы хотелось и тогда быть администратором.

— Это что, взятка? Зря теряешь время. Я вышел из игры. Наверное, Торрен уже переписывает завещание. Если я уеду с Ганимеда, то уеду навсегда. А ты как будто не знал.

— Конечно, я знаю. Еще бы. Мне уже было велено достать старый текст завещания. Но вот что я скажу тебе, Фентон: мне нравится быть администратором на Ганимеде. Мне нравится быть тем, кто подает чашу богам. Мне это подходит. И у меня хорошо получается. Я бы хотел продолжать это занятие.

Он замолчал и из-под песочных ресниц бросил на Фентона проницательный взгляд. А потом спросил:

— Как ты думаешь, сколько Торрен