тоже ничего не смог сделать, но именно тот день заставил меня стать сильней. Я поставил перед собой цель стать лучше. Психическая травма в моей голове не давала мне перестать тренироваться и совершенствоваться. Я долгое время корил себя за то, что не смог ничего сделать, когда моим родным требовалась помощь. Именно эта кара и помогла мне стать тем, кем я являюсь сейчас. — рассказал свою небольшую историю он, после чего притянул меня за шею к себе. — К чему это я? Знаешь, я хочу, чтобы и ты стала сильнее. Поэтому, девочка, тебе придётся наблюдать за всем этим, не моргая. Я помогу тебе получить цель всей твоей жизни. Я помогу тебе стать сильнее, моя дорогая. — с явным наслаждением проговорил он, после чего посмотрел на бандитов, которые уже закончили избивать маму.

Я посмотрела на маму и мне стало страшно. Она выглядела совсем иначе, чем обычно — лицо ее было покрыто синяками и кровавыми порезами, глаза закрыты и опухшие, а нос и рот кровоточили. Ее волосы растрепались, были покрыты кровью и перекрывали ее лицо. Она дрожала и пыталась сдержать слезы, но она выглядела очень слабой и беззащитной. Я чувствовала страх и беспомощность, потому что не знала, что мне делать, чтобы ей помочь. Она смотрела на меня, и я видела в ее глазах боль и страдание.

— Красивая девка, не правда ли, пацаны? — спросил лысый, спрашивая у бандитов.

— Да, Рон! Она очень сасная! — ответил один из них.

— Разрешаю вам развлечься с ней. — дал сигнал он, после чего остальные будто бы с цепи слетели, начав делать то, что навсегда запечатлелось в моей голове, отдаваясь кошмарами почти каждой ночью.

Они накинулись на неё, как животные на слабую жертву. Одежда на теле матери рвалась с бешеной скоростью, обнажая её тело. Увиденное бандитом понравилось, так что они продолжили избавляться от её одежды, пока на ней ничего не осталось. Затем, каждый начал снимать с себя штаны, обнажая своё «достоинство». Они поставили её на ноги и поставили раком, после чего началось само изнасилование. Мать попыталась закричать, но в этот же момент в её рот был помещён орган одного из нападавших. Она попыталась сжать его зубами, но в ответ на это получила несколько ударов по голове, которые сломили её волю.

Пока часть злодеев держали маму так, чтобы она оставалась на ногах, остальные предавались наслаждению процесса, в котором участвовали. Они били её ладонями по лицу и по всему остальному телу, сжимали её грудь до посинения и тянули за её красивые длинные волосы, будто бы пытаясь вырвать их с корнем. Она больше не сопротивлялась — не было смысла. Из её глаз линиями текли слёзы, а её взгляд был обращён на меня. Мама будто бы говорила мне не смотреть на неё, но лысый держал мою голову так, чтобы я наблюдала за ней, а закрывать глаза не позволял — в наказание за это я получала удар по лицу, который приводил меня в чувства.

У меня началась истерика, и я хотела кричать, да только мужчина тут же закрыл мой рот своей рукой, не забывая при этом держать мою голову. Я попыталась вырваться из его захвата и даже смогла активировать причуду, но, как только он заметил, что я начала использовать способности, он нанёс мне сильный удар по голове, в результате которого я упала лицом на асфальт.

Лёжа на земле, я увидела, что бандиты уже закончили издеваться над мамой. Воспользовавшись её телом полностью, они бросили её на асфальт и начали насмехаться, попутно надевая штаны обратно. Её взгляд был безжизненно-пустым. Кажется, в тот момент она окончательно потеряла рассудок. Мне было её очень жалко. Я хотела подползти к ней и обнять, да только сил для этого найти не удавалось — всё моё тело было скованно болью и страхом, не позволяющими мне сделать и движения.

— Навеселились, парни? — бодро спросил лысый, подходя к телу матери.

— Да! — хором ответили те.

— В таком случае, пора закругляться. — подытожил он и достал пистолет из кармана, после чего направил его на голову мамы.

Перед выстрелом он посмотрел на меня. В его лице не были ни капли сожаления, грусти и чего-то подобного — его лик был чертовски радостным и весёлым. Кажется, он воспринимал всё это, как обычную игру.

— Запомни этот момент хорошенько, девочка. — протянул он. — Запомни день, когда ты была настолько слабой, что не смогла никому помочь! Запомни тот день, когда ты была бесполезной! Запомни его и стань лучше! Запомни его, девочка! — безумным голосом чуть ли не кричал он, после чего спустил курок.

Выстрел. Жизнь матери оборвалась. Всё было кончено.

Сознание покинуло моё тело в тот момент, когда они начали уходить. Я запомнила каждого из них. Я запомнила тот день — день, когда пообещала себе отомстить за своих родителей.

И я пообещала себе, что приду к своей цели, чего бы мне это не стоило.

* * *

Очнулась я в больнице. Всё тело сильно болело, а в голове царила настоящая каша. Воспоминания медленно восстанавливались в моей памяти, от чего слёзы на глазах появлялись сами по себе. Мне было больно не только физически, но и ментально. Несколько дней подряд, которые я провела в больнице, у меня были истерики, устранять которые врачам пришлось с помощью специальные препаратов. Признаюсь, что те дни для меня были просто ужасными. Перед глазами продолжали стоять кадры той ночи и той пытки, что бандиты устроили моей матери. Можно ли сказать, что в то время я… сломалась? Вряд ли. Скорее, у меня просто образовалась психическая травма, лечение которой не проводилось до сих пор.

Во вторую неделю моего пребывания в больнице ко мне пришли органы опеки. Наверное, они так называются. Они аккуратно поспрашивали про меня, про мою семью и про ту ночь, а также попытались объяснить мне, что теперь мне придётся жить не дома, а в детском доме. Разумеется, они назвали это временной мерой — буду жить там до той поры, пока меня не удочерят новые родители. Собственно, тогда произошла ещё одна истерика, ибо я не хотела новых родителей. Я кричала, просила и умоляла их о том, чтобы они вернули мне моих, но они лишь опустили голову и сказали, что это невозможно.

Мой детский разум оказался разбитым.

С тех пор, как я попала