Она принялась за свои спагетти и некоторое время ела молча. Наконец, очистив половину своей тарелки, Робин сказала:

— Пруденс, клянусь тебе, я бы не сказала этого, если бы это было неправдой. Мы считаем, что Флора стала свидетелем чего-то очень серьезного внутри церкви. Очень серьезного.

— Чего?

— Если она тебе не сказала, я не думаю, что мне следует.

Пруденс отложила ложку и вилку. Решив, что лучше дать Пруденс высказаться в свою очередь, Робин продолжила есть.

Наконец, психотерапевт тихо произнесла:

— Есть кое-что, о чем она мне не говорит. Она обходит это стороной. Она подходит ближе, затем отступает. Это связано с Утонувшим пророком.

— Да, — подтвердила Робин, — Есть такой.

— Робин...

Пруденс, казалось, приняла решение и прошептала:

— У Флоры патологическое ожирение. Она причиняет себе вред. У нее проблемы с алкоголем. Она принимает так много антидепрессантов, что едва помнит, какой сегодня день.

— Она пытается отгородиться от чего-то ужасного, — предположила Робин. — Она стала свидетелем того, чему большинство из нас никогда не станет свидетелем. В лучшем случае, это было непредумышленное убийство по грубой неосторожности. В худшем — это было убийство.

— Что?

— Все, что я хотела сказать тебе сегодня вечером, — сказала Робин, — все, о чем я хотела попросить, это чтобы ты помнила, сколько пользы она могла бы принести, если бы дала показания. Мы уверены, что можно было бы обеспечить иммунитет от судебного преследования. Флора и родственник нашего клиента были молоды и уязвимы, и я могу засвидетельствовать, что церковь делает для обеспечения молчания и послушания. Дело в том, — сказала Робин, — что, когда меня изнасиловали, я была милой интеллигентной девушкой из среднего класса с постоянным парнем. Две другие девушки, которые пережили это, были не такими. Это не должно было иметь значения, но имело. Одна из девушек совершенно расклеилась на допросе. Все поверили, что другая была настолько неразборчива в связях и почти наверняка занималась с насильником сексом по обоюдному согласию — и все потому, что однажды надела пару пушистых наручников, чтобы заняться сексом с мужчиной, которого встретила в клубе. Флора хорошо образована и богата. Никто не может сделать из нее какую-нибудь авантюристку, которая гонится за деньгами.

— Нашли бы другие способы дискредитировать ее, Робин.

— Но, если родственник нашего клиента даст показания, у нее будет поддержка. Проблема в том, что два других наших потенциальных свидетеля провели в церкви почти всю свою жизнь. Одному из них самое большее шестнадцать. Им будет трудно переориентироваться, даже если мы их вытащим. Ни часов, ни календарей, ни нормальных систем отсчета — я вижу, как юристы церкви превращают их в фарш, если только их не прикроют люди, пользующиеся большим доверием. Подумай об этом, Пруденс, пожалуйста, — сказала Робин. — В силах Флоры освободить тысячи людей. Я бы не просила, если бы не знала, что от этого зависит множество жизней.

 

 

 

107

 

В начале сильная черта. Ожидание в предместье. Благоприятствует постоянству деятельности. Хулы не будет.

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

Пока Робин была в Кенсингтоне, Страйк вернулся в офис на Денмарк-стрит и второй раз за две недели выбрал на ужин китайскую кухню, на этот раз — навынос. Последние шесть килограммов, которые надо было сбросить до достижения нужного веса, давались ему с большим трудом, и, хотя диетолог мог бы сказать ему, что с этим связано появление в его рационе еды из закусочных и пабов, искушение в виде курицы в кисло-сладком соусе и жареного риса оказалось для него в этот вечер слишком сильным.

Он ел в офисе, а не у себя в квартире, потому что хотел просмотреть резюме двух детективов, с которыми, по его мнению, стоило бы провести собеседование. К тому же он решил ознакомиться с материалами дела ВГЦ не отрываясь от доски, покрытой фотографиями и заметками, касающихся церкви. Ужиная, Страйк смотрел на нее, в ожидании, что в его подсознании мелькнет один из тех неожиданных ставящих все на места проблесков, когда зазвонил его мобильный.

— Привет, — сказала Мидж. — Только что звонила Таша. Она прошла регистрацию, и ей уже сделали клизму с холодным зеленым чаем.

Страйк поспешно проглотил всю кисло-сладкую курицу, которой только что набил рот.

— Господи, ей не было никакой необходимости...

— Ей пришлось, доктор Чжоу приказал. Говорит, что это было неплохо. Видимо…

— Без подробностей. Я ем. На что похоже это место, помимо трубки, торчащей у нее из задницы?

— Явно на логово злодея из «Бондианы», — сказала Мидж. — Все из черного и дымчатого стекла… но, представь себе, кажется, она знает, где держат вашу девочку.

— Уже? — спросил Страйк, отодвигая тарелку и берясь за ручку.

— Да. В клинике есть пристройка с надписью «только для персонала». Женщина, уже бывавшая там ранее, с удивлением сказала Таше, что полгода назад ее комната находилась в пристройке, так что ее использовали для гостей. Таша заметила, как кто-то из персонала заносит туда поднос с едой. Немного странный поступок, если только у них не заболела массажистка.

— Звучит многообещающе, — согласился Страйк.

— Таша говорит, что не хочет слишком часто попадаться на глаза, учитывая, что она только приехала. Завтра она собирается провести целый день на процедурах, а вечером прогуляться к пристройке и попробовать заглянуть в одно из окон.

— Хорошо, но напомни ей быть предельно осторожной. Если есть хоть малейший шанс, что ее застукают, она должна немедленно уйти оттуда. Ведь мы не хотим...

— Все это ты уже объяснил ей в электронном письме на сорока с лишним страницах, — сказала Мидж. — Она знает.

— Так будет лучше для нее, потому что в случае прокола поплатится не только она.

Когда Мидж повесила трубку, Страйк снова принялся за еду. Легкое раздражение его усилилось, потому что полагаться в таких обстоятельствах на человека, не являющегося сотрудником агентства, было для него весьма затруднительно. Покончив с ужином, он встал и посмотрел сквозь жалюзи на улицу.

В дверном проеме на противоположной стороне дороги стоял высокий, подтянутый чернокожий мужчина с короткими дредами. Он был одет в джинсы и стеганую куртку, но его отличительной чертой, как заметил Страйк, когда они ранее проходили мимо друг друга на Денмарк-стрит, были бледно-зеленые глаза.

Сделав пару снимков этого человека на телефон, Страйк отпустил жалюзи, убрал коробки из-под еды, вымыл тарелку со столовыми приборами, и снова сел за стол, чтобы просмотреть резюме двух потенциальных кандидатов, бывших сотрудников Паттерсона. Напротив надписи «Дэн Джарвис» Шах нацарапал: «Работал