51

Воистину ложь есмь и отец лжи! Впрочем, кажется, не отец лжи, это я всё в текстах сбиваюсь, ну хоть сын лжи, и того будет довольно. — Ср. слова Христа, сказанные о дьяволе: „он лжец и отец лжи“ (Евангелие от Иоанна, гл. 8, ст. 44). „Ошибка“ и поправка героя в равной степени знаменательны: они косвенно характеризуют не только Федора Павловича, но и Ивана, так как слова „отец лжи“ по отношению к Федору Павловичу в серьезном своем значении нацелены на Ивана.

52

…справедливо ли, отец великий, то, что в Четьи-Минеи повествуется где-то — и долго шел, неся ее в руках, и „любезно ее лобызаше“. — Четьи-Минеи содержат расположенные по дням каждого месяца жития святых и поучения на весь год. Они складывались постепенно и неоднократно перерабатывались. Наиболее популярными в XIX в. были Четьи-Минеи св. Димитрия Ростовского (1651–1709), впервые напечатанные в Киеве в 1689–1705 гг. Были распространены и многочисленные издания сокращенных Четьих-Миней. Одно из таких изданий имелось в библиотеке Достоевского: Бахметева А. Н. Избранные жития святых, кратко изложенные по руководству Четьих-Миней, по месяцам в 12 книгах. М., 1860–1861 (см.: Гроссман Л. П. Семинарий… С. 43). Федор Павлович имеет в виду не православного, а католического святого — Дионисия Парижского, не раз служившего объектом язвительной насмешки французских энциклопедистов. В качестве одного из персонажей Дионисий действует в „Орлеанской девственнице“ Вольтера (1762; в 1774 издана в окончательном виде). В своих „Объяснениях“ Вольтер пишет: „Этот добрый Денис (Дионисий) не есть так называемый Дионисий Ареопагит, но епископ Парижский. Аббат Гилдуин был первый, кто написал, что этот епископ, будучи обезглавлен, нес свою голову в руках от Парижа до самого аббатства, носящего его имя. Впоследствии на всех тех местах, где этот святой останавливался по дороге, были воздвигнуты кресты. Кардинал Полиньяк, передавая эту историю маркизе дю *** добавил, что Денису стоило труда нести свою голову только до первой остановки; на что означенная дама ему ответила: «Конечно в подобных делах только первый шаг и труден““ (Вольтер. Орлеанская девственница. Магомет. Философские повести. М., 1971. С. 244). Возвращаясь к этой теме еще раз, Вольтер в тех же „Объяснениях“ добавляет: „Этот Денис, патрон Франции, — святой в духе монахов. Он никогда не бывал в Галлии. См. легенду о нем в «Вопросах по поводу „Энциклопедии““ под словом «Денис»: вы узнаете, что сперва он был рукоположен в епископы афинские святым Павлом; что он отправился навестить деву Марию и приветствовал ее по случаю смерти ее сына; что затем он покинул епископство афинское ради парижского; что его повесили и что с высоты своей виселицы он весьма красноречиво проповедовал; что ему отрубили голову, дабы он замолчал; что он взял голову в руки и лобызал ее по дороге, идя основывать аббатство своего имени в миле от Парижа» (Там же. С. 245). В тексте „Орлеанской девственницы“ (Песнь 11) святой Георгий, патрон Англии, понося святого Дионисия, покровителя Франции, так излагает соответствующий эпизод из его жития:

Уже твоя трясучая башка

С убогих плеч однажды отлетела;

Ее вторично отделить от тела

Не постесняется моя рука;

Достойный пастырь воровского края,

Которому ты милости творишь,

Снеси ее еще разок в Париж,

Держа в руках и нежно лобызая.

(Там же. С. 145).

В своем „Прибавлении к философским мыслям, или разным возражениям против сочинений различных богословов“ (1770) Дидро так же насмешливо упоминает о покровителе Франции: „Если понимать буквально слова hoc est corpus meum (сие есть тело мое. — Ред.), то он (Христос. — Ред.) давал апостолам свое тело собственными руками; но это так же нелепо, как рассказ о том, что св. Дионисий облобызал свою отрубленную голову“ (Дидро Д. Избранные атеистические произведения. М., 1956. С. 51). Несмотря на сходство некоторых мотивов жития св. Дионисия и жития Меркурия Смоленского (память 24 ноября ст. ст.), сказанное в „Братьях Карамазовых“ к православному святому отношения не имеет. О Меркурии Смоленском см.: Буслаев Ф. И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. СПб., 1861. Т. 2 (глава V. „Смоленская легенда о св. Меркурии и ростовская о Петре, царевиче Ордынском“).

53

Старец стал на верхней ступеньке, надел эпитрахиль — и она тотчас затихла и успокоилась. — Эпитрахиль (греч. έπιτραχήλιον) — деталь священнического облачения. Ср. эпизод общения с народом больного, доживающего последние дни оптинского старца Леонида: „…привели к нему три женщины одну больную, ума и рассудка лишившуюся <…> Он же надел на себя эпитрахиль, положил на главу болящей конец эпитрахили и свои руки и, прочитавши молитву, трижды главу больной перекрестил“, после чего больная исцелилась (Парфений. Сказание… Ч. 1. С. 279).

54

…когда выносили дары… — Святые дары — хлеб и вино, символизирующие плоть и кровь Христа, даются священником во время причастия.

55

…это всё притворство, чтобы не работать — приводились для подтверждения разные анекдоты. — Такого рода соображения часто встречаются в очерках И. Г. Прыжова 1860-х годов. В предисловии к очеркам „Нечто о воронежских пустосвятах и юродивых“ (1861) он писал: „Влияние темной силы невежества глубоко проникает в самые чистые, в самые сокровенные источники человеческого сердца <…> Желание ничего не делать, быть в почете, пить и есть за чужой счет, да еще наживать деньги, породило в нашем простонародье множество ханжей, юродивых, блаженных и прорицателей“ (см.: Прыжов И. Г. Очерки, статьи, письма. М.; Л., 1934. С. 437). Эта же мысль лежит в основе работы Прыжова „26 московских лжепророков, дур и дураков“ (1865). В очерках „Русские кликуши“ (1868) Прыжов говорит о том, что взгляд на кликуш и юродивых как на обманщиков вообще был распространен в XVIII и XIX вв. (Там же. С. 106). Не отрицая того мнения, что многое в кликушестве и юродстве идет от невежества и сознательного обмана, Прыжов здесь указывает и на социальные причины подобных явлений: „Даже те люди, которые лечат от кликушества розгами, и те согласны, что болезнь эта таится в горькой участи женщины. «Иная молодая бабенка <…> живет в совершенном загоне, муж бьет, никто ее в доме не любит, за всякую малость все ее только ругают и колотят, нигде бедняжке ни сесть, ни лечь, и она, рыдая, начинает кликать“. Это-то горе «призакрытое грудью“, эти-то страданья сердца высказывались в тех