и стала развиваться социальная деятельность — целостная система взаимодействия общества и природы, способная продуцировать новые системные образования. Этот процесс вошел в историю общества как процесс разделения труда. И он действительно представлял собой разделение труда — по всем внешним признакам это так и было. Вместе с тем он оказался явлением принципиально новым, поскольку вел не только к разделению труда как одного из проявлений социальной деятельности. Он вел к возникновению дочерних разновидностей социальной деятельности — новых целостных систем, кардинально меняющих ландшафт Земли. Они отличались от организмов более высокой организацией, повторяющей основные черты организации социальной деятельности как исходного образования нового типа. Вместе с тем в них с самого рождения обозначилась специфика их предназначения — специфика дела, для которого возникла та или иная разновидность социальной деятельности и которое определило ее место в мироздании. В отличие от организмов системы данного типа стали именоваться социальными, и эта характеристика закрепилась за ними как их родовой признак.

Журналистика явилась одной из систем данного ряда. В числе признаков социальности, возникавших по мере трансформации животных организмов, было качество, и сегодня присущее всем социальным системам. Оно состоит в том, что ключевым элементом их является человек — существо, по рождению наделенное свободой воли и потому способное к поведению, выходящему за рамки, обусловленные детерминантной программой. Конечно, она по-прежнему передается ему через генетическую память организма, однако поведение человека как существа, обретшего социальность, не исчерпывается генетической составляющей. Социальные системы отличает очень существенный факт: они способны создавать новые информационные программы, которые характеризует принципиально иной механизм действия. Они передаются через внешнюю для организма искусственную среду — уже возникший благодаря усилиям общества мир вещей и сообщений, образовавший принципиально новый феномен, вошедший в обиход человечества под именем «культура». Обладающая широким спектром социально значимых свойств, культура оказалась незаменимым транслятором новых информационных программ, вырабатываемых в социальных системах. Это позволило ей выполнять в обществе функции «социальной памяти» (идея Ю. А. Левады[45]) и тем самым сделало ее инструментом, инициирующим общественное взаимодействие (конечно, при определенных условиях).

Воздействие культуры на другие социальные системы в такой ситуации оказывается неизбежным. Однако оно не может стать непосредственным и безусловным — уже в силу того, что в нем участвует человек. Философы специально подчеркивают важнейшую этологическую особенность человека — тот факт, что его «мышление создает ‹…› способность к нестандартному поведению в нестандартной ситуации, которая основана на расчете поведенческих альтернатив и свободном выборе между ними». Речь идет о принятии решений, т. е. о способности «управлять своими действиями, которая присуща людям и отсутствует у биологических организмов, регулирующих свое поведение, но не управляющих им» (Момджян, 2015). Управление своими действиями, основанное на принятии решений, выступает как уникальное свойство человека и проявляет себя во всех случаях его активности. Таким образом, любое участие человека во взаимодействии с миром оказывается социально означенным.

В журналистике, как и в других социальных системах, это качество высокоорганизованной живой материи обнаруживает себя благодаря трансформации отношений долженствования: они тоже становятся социально направленными и обретают функциональную определенность. Осуществляется это как развитие, обогащение трех ветвей закономерностей, из которых складываются отношения долженствования, направляющие функционирование животного организма. Похоже, что именно такой взгляд на эволюцию лежит в основе положения о «трех системах органов» социальных образований, ставшего началом учения Герберта Спенсера о социальных институтах (Спенсер, 1898). Эти «три системы органов» обозначены Спенсером как производственная, распределительная и регулятивная (управленческая), что, на мой взгляд, является весьма приблизительным. Но куда важнее другое. Процесс развития общества убеждает: эти три системы прошли путь изменений, приведших к тому, что отношения долженствования приняли форму структурно развернутых общественных отношений.

Произошло то, что произошло: одна из упомянутых «трех систем органов» — трех ветвей закономерностей, задающих функционирование любого образования, — на стадии формирования структуры человеческого общества оказалась выраженно направлена на обеспечение взаимодействия этого образования с мегасистемой, т. е. с социальной деятельностью в целом, куда все дочерние социальные системы, в том числе журналистика, входят как ее органические части. Именно с этим связана возможность человечества разрешать исконное противоречие, существующее между ним и природой: с одной стороны, природа породила его, а с другой — у него нет иного способа обеспечить свое выживание, кроме как использовать природу, нанося ей ущерб.

Другая ветвь закономерностей определяет взаимодействие любого социального образования, в том числе журналистики, с системой «общество», выступающей как совокупный субъект социальной деятельности, поскольку объединяет всю активную, действующую часть мегасистемы и требует внутри себя обязательных коммуникаций, обеспечивающих распределение усилий и организацию взаимодействия.

Третья ветвь закономерностей отвечает за внутреннее, внутрисистемное взаимодействие элементов данного социального образования — регулирует это взаимодействие.

Содержание всех этих закономерностей и есть тот предмет, на изучение которого направлено пристальное внимание исследователей и который для деонтологии представляет особый интерес. Объем понятия «должное» на уровне социальных систем включает в себя все три перечисленные здесь ветви закономерностей, и каждая ветвь специфична по своему составу.

Характеристику трех ветвей закономерностей, определяющих функционирование журналистики, автору данной статьи уже приходилось давать. Позволим себе привести достаточно развернутую цитату, воспроизводящую эту точку зрения:

«На основе принципов системного подхода к изучению явлений окружающего нас мира можно выявить по меньшей мере три ряда таких закономерностей.

Во-первых, как всякий элемент в системе, журналистика в обществе закономерно должна выполнять свои функции — задачи, которые вызвали ее к жизни, определили ее смысл и проявили тенденцию обогащаться по мере развития общественных потребностей. Таким образом, оказывается, что ключевой фрагмент должного для журналистики — ее предназначение в общественной жизни и тот состав функций, через которые оно может реализоваться в текущий момент.

Во-вторых, поскольку журналистика является одним из видов социальной деятельности и непосредственно входит в такую ее сферу, как информационное производство, выполнять свои функции как деятельность она может только одним путем. Этот путь — создание информационных продуктов, необходимость которых для общества вызвала ее к жизни и тем самым обусловила их устойчивые свойства. Так нам открывается еще один компонент должного для журналистики: особый характер ее продукции, которая должна отвечать требованиям, задаваемым данной закономерностью.

В-третьих, функционирование журналистики, являя собой базовый процесс реализации ее функций, протекает как целенаправленное взаимодействие со средой и может быть результативным, если обстоятельства благоприятствуют такому взаимодействию, не создают для него помех. И это тоже закономерность! Так что есть основания зафиксировать третий компонент, входящий в структуру должного для журналистики, — условия, которыми обеспечивается ее функционирование» (Лазутина (ред.), 2018: 152).

Подробное рассмотрение этих закономерностей впереди, оно ждет своей очереди. В данный момент наша задача состоит только в том, чтобы обозначить специфику каждой ветви и