— Да, верно. Ну хорошо, тогда я позвоню тебе, и если твои планы не изменятся, то зайду за тобой, идет?

— Идет, счастливо тебе.

— И тебе тоже.

Весь день Анна чувствовала, что у нее будто выросли крылья. Работы, конечно, оказалось больше, чем она думала: приближались выборы, и ей пришлось наскоро провести получасовую беседу с видным политиком. Прекрасно разбиравшаяся в политической обстановке, Анна справилась с этим без особого труда. А покончив с беседой, только подумала, что теперь можно перевести дух, заварить чай и достать из сумочки заветный бутерброд с ветчиной, как вдруг раздался телефонный звонок.

— Анна?

Этот голос мог принадлежать только Дэну Смирнову.

— Здравствуйте, Дэн, — отозвалась она, невольно почувствовав волнение.

— Жаль, что я вчера не догадался выпить с вами шампанского на брудершафт, — огорченно произнес он. — Ведь в этом случае у меня было бы право обращаться на «ты» к прекраснейшей из прекрасных женщин. — Конечно же, он несколько преувеличивал достоинства ее внешности, но все равно это было очень приятно. — Знаете, кого вы мне напоминаете?

— Кого? — оторопела Анна. «Сейчас, наверное, сравнит меня с какой‑нибудь моделью», — подумала она и почему‑то помрачнела.

— Чеширского кота.

Анна, которая при этом тихонько прихлебывала чай, чуть не поперхнулась.

— Что? — удивилась она.

— О, простите, если вас обидел, — смутился Дэн. — Но мне казалось, что вам это понравится. Я просто хотел сказать, что вас сейчас рядом со мной нет, я вас не вижу, но ваша улыбка так и стоит у меня перед глазами.

Анна рассмеялась:

— Вы и впрямь психолог. Откуда вы знаете, что я люблю кошек?

— Заметил маленький кулон в виде кота на цепочке у вас на шее. И, если не ошибаюсь, фотографию симпатичного представителя семейства кошачьих вместо закладки в вашем ежедневнике. Кстати, ежедневник у вас, надо сказать, довольно увесистый. Наверняка все дни расписаны?

— Конечно, я же тележурналист.

— Собственно говоря, я звоню, чтобы поинтересоваться: не найдется ли у вас немного времени и на то самое предложение, о котором я вам говорил?

— Отчего же не найдется? — удивилась Анна. — Я уже вписала его в ежедневник, так что встреча с вами внесена в список моих проектов.

— Очень хорошо, — сказал Дэн. — Видите ли, мне хотелось бы, чтобы вы познакомились с процессом создания моей новой коллекции. Это было бы полезно для репортажа. Да и потом, — он сделал паузу, как будто раздумывая, — разве вам самой чисто по‑женски не интересно, как для вас создается красивая одежда?

— Хорошо, — Анна деловито строчила в ежедневнике. — Кажется, у меня будет свободное время тринадцатого, пятнадцатого и двадцатого, хотя все может быть. Но я думаю, что мой начальник выделит мне время для того, чтобы я могла познакомиться с тем, как создается эта коллекция.

— Не сомневаюсь, — мягко проговорил Дэн, — что ваш шеф будет просто счастлив и даст вам столько времени, сколько потребуется. Не забывайте, я очень неохотно иду на встречи с журналистами. То, что вы счастливое исключение, просто находка для вашего телеканала, как я понимаю, так что не беспокойтесь: я сам впишу в ваш ежедневник нужные даты, и ваш шеф будет с этим полностью согласен.

— Хорошо, — Анна буквально оторопела. Не так‑то он и прост, этот Дэн Смирнов, совсем не прост. Похоже, прежде чем разговаривать с ней, он обстоятельно провентилировал все вопросы с Борисом Алексеевичем. Ничего такого в этом конечно же нет: с кем, если не с ним, разговаривать о таких важных для ТВР вещах? Но тогда зачем он звонит ей самой? Извещать об этом ее, хоть и достаточно известного, но по сути дела рядового журналиста ему совсем необязательно. Может, он просто неравнодушен к ней, оттого и выдумал все это мероприятие с показом новой коллекции в освещении Анны, к которой относится, скажем, по‑дружески? Ну да, просто она интересна ему как человек. Вот и прекрасно, а то, честно говоря, она уже по горло сыта неловкими ухаживаниями Алексея и всяких поклонников. Неплохо ото всех отдохнуть и просто пожить для себя, вот и все.

Она откинулась в кресле, заложив руки за голову, потянулась и, забыв о вожделенном бутерброде, принялась думать. «А как это он догадался, что лучшего комплимента мне и не сделаешь? Или это просто совпадение? Ну да, конечно. Не может же он знать, что Чеширский кот — мой самый любимый персонаж. А все‑таки — нельзя не признать — этот Дэн Смирнов — интересный человек».

Алексей ждал Анну со скромным букетом осенних астр. Но насколько же больше ей понравились эти непритязательные цветы, чем пышные розы! Странно, что Алексей впервые так ей угодил с цветами именно тогда, когда перестал домогаться ее руки. Вот ведь как в жизни бывает.

Бросив на Алексея изучающий взгляд, Анна сразу же увидела, что с ним опять все в порядке. Он держался прямо, был аккуратно одет, улыбался. Но самое главное — его глаза сияли счастьем. Конечно, Алексей по‑своему любил Анну, и его взгляд теплел каждый раз, когда он смотрел на нее, но такого счастья она в них не видела никогда. «Как я все‑таки была права», — сказала самой себе Анна.

— Это цветы для меня или для твоей любимой? — спросила она.

— Это цветы для моего лучшего друга, — ответил Алексей, протягивая ей букет.

Анна, улыбаясь, прижала его к груди. Ни один букет еще не радовал ее так, как этот.

— Итак, ты счастлив? — поинтересовалась она.

— Да, — просто ответил он.

— Расскажи, какая она, — попросила Анна. Пошел мелкий дождь, и Алексей раскрыл зонт.

— Знаешь, она удивительная, — начал он, улыбаясь своим мыслям. — Удивительная, наверное, тем, что проста, наивна и беззащитна. Знаешь, как мы познакомились? Одна уличная мошенница, якобы гадалка, чуть было не выудила у нее кольцо, представляешь? — Алексей рассмеялся.

— И ты, конечно, поспешил ей на помощь? Он в смущении почесал нос и скромно пробормотал:

— Приходится признать, что именно так все и было.

«Простая, наивная, беззащитная, — подумала Анна. — Как же он сразу не понял, что ему нужна именно такая? Вот увидел ее впервые — и сразу же защитил. Порой именно такие наивные и простые женщины оказываются мудрее мудрых».

Они стояли под большим черным зонтом, который держал Алексей, Анна все еще прижимала к груди букет. Оба улыбались, весело и с нежностью глядя в глаза друг другу. И странно, что именно теперь, расставшись окончательно с идеей совместной жизни, со стороны как никогда походили на влюбленных. Или у всех появляется такой вид, когда они освобождаются от угрызений совести?

— Она, наверное, красивая, — улыбаясь, произнесла Анна. — Как ее зовут?

— Ее зовут… подожди, у тебя лист застрял в волосах. — Алексей потянулся к Анне, бережно и осторожно вынимая из ее волос маленький желтый листок, принесенный осенним ветром. — Ее зовут… — И вдруг замер, встревожено вглядываясь во что‑то позади нее.