– То есть это значит…

– Что ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя.

– Андреас, ты и я…

– Я понимаю, – мягко перебил ее Андреас. – И помню свое обещание. Ты можешь быть свободна, как только это станет возможным. Но эта ночь будет принадлежать нам.

Именно поэтому мы здесь.

Холли вздрогнула.

– Но если я в этот раз забеременею…

– Ничего не бойся, – уверенно сказал Андреас. – В этот раз я обо всем позабочусь.

О чем? О ней? Или… об аборте? Очарование ночи мигом потускнело перед лицом неумолимо жестокой реальности.

– Почему ты мне не веришь? Если ты не захочешь, ничего не будет.

Холли не удержалась от улыбки.

– Дело не в том, что я не захочу. – Ее голос понизился до шепота. – Я хотела тебя все эти годы.

– Тогда никаких проблем у нас быть не должно. – И на его лице снова появилась та самая улыбка…

– Просто меня тревожат последствия этого шага.

– Я понимаю.

Улыбка сбежала с его лица. Андреас коснулся руки Холли, словно хотел ее приободрить.

И странное дело – Холли непонятным образом успокоилась.

– Все равно я сумасшедшая, раз готова лечь с тобой в постель, – с сожалением констатировала она. – Тем более, что наш брак не продлится дольше нескольких недель.

– Наш брак продлится ровно столько, сколько мы захотим быть женаты. Или ты так хочешь вернуться домой?

Холли тут же вспомнила про маленькую могилку.

– Да, хочу, – кивнула она, думая про себя, как не права была ее мать, говоря: «Может, то, что ребенок умер, даже к лучшему. Андреас все равно никогда бы на тебе не женился.

Теперь ты можешь начать строить свою жизнь, ни на кого не оглядываясь».

Чего Холли так и не удалось сделать. Она старалась жить полной жизнью, старалась изо всех сил, но что-то в ней умерло в тот день, когда она похоронила Адама. Если ей предстоит пережить это снова…

Андреас сильнее сжал ее руку:

– Я никогда не сделаю ничего против твоей воли.

– Ты же сказал, что запасся презервативами.

– Так и есть. – Края его губ поднялись в легкой улыбке. – Больше – не меньше. А то вдруг ты решишь, что я не так уж плох в качестве мужа.

– Мужа, заявляющего свои права?

– Ни в коем случае. Эта ночь закончится так, как она должна закончиться, и никак иначе.

Но как должна закончиться? Что, если она не согласится лечь с ним в постель? Тем более, что это было бы самым благоразумным с ее стороны.

Выходит, вся загвоздка в ней самой. Но ведь у нее воля далеко не стальная! Она не сможет зайти в дом, пожелать Андреасу спокойной ночи, возможно, даже извиниться, что эту ночь они проведут в разных спальнях, и лечь спать.

Мысль о Софии стала для Холли некоторым облегчением. Но длилось это недолго, так как их никто не встретил – в доме не было ни Софии, ни Никоса. Георгиус, проводив их до входной двери, растворился в темноте.

Андреас толкнул дверь, и у Холли перехватило дыхание от того, что она увидела.

Свечи. Свечи были повсюду – они мерцали вокруг большого внутреннего двора, и по периметру бассейна, и даже покачивались на поверхности, отражаясь в воде.

Этот свет привлек кучу ночных насекомых. Их трепещущие крылья поблескивали в темноте, оживляя всю эту сцену.

– Я никогда не видела столько мотыльков, – произнесла пораженная этим зрелищем Холли.

– Я пригласил их, – сказал Андреас, и в его голосе проскользнули самодовольные нотки.

Почти у самой воды стоял небольшой столик, накрытый для двоих. К нему вела тропинка в обрамлении зажженных свечей. Чуть поодаль было устроено ложе в виде больших подушек. На одной из них лежала очень аппетитная косточка.

– Ты хочешь соблазнить даже мою собаку? – прошептала Холли, следя за тем, как Андреас устраивает Дифера на подушках.

Дифер помахал хвостом, с сонным обожанием взглянул на Андреаса, понюхал косточку и снова закрыл глаза. Можно было подумать, щенок решил, что очутился в собачьем раю.

– По-моему, он не возражает быть соблазненным, – заметил Андреас, в его голосе слышался смех. Но его быстро сменили хриплые нотки, когда он повернулся к Холли и обнял ее за талию: – Теперь время подумать о нас.

– Андреас, – запротестовала было Холли. Андреас придал себе невинный вид:

– Вообще-то я говорил про ужин.

– И когда ты только успел обо всем позаботиться? – пришла в голову Холли несколько запоздалая мысль.

– Я ни о чем не заботился. – Андреас с одобрительным видом огляделся. – Сначала я вообще подумывал о том, чтобы остаться во дворце. Передумал в последнюю минуту.

Позвонил сюда – и вот результат. Нужно сказать спасибо Софии и Никосу.

Холли недоверчиво взглянула вокруг себя.

– Она не думала об этом заранее, – сказал Андреас, каким-то образом догадавшись о ее мыслях.

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую. Холли, даже если тебе все кажется специально подстроенным, чтобы мне легче было тебя соблазнить, это не так.

– Точно?

Андреас вздохнул:

– Когда-то, еще в первые дни нашего брака, я пригласил сюда Кристину. Ей здесь не понравилось. Больше она здесь не появлялась, а я никого сюда не приглашал.

– Ни одну женщину? – не поверила Холли.

– Ни одну. Я не приглашал сюда ни одну из своих любовниц, кроме тебя.

– Я не твоя любовница! – Даже для Холли ее слова прозвучали неожиданно резко, но Андреас согласно кивнул:

– Может, поэтому ты здесь. Потому что ты моя жена. – Андреас подхватил Холли на руки. – Ты моя жена, и этой ночью ты станешь моей. – Почувствовав, как она напряглась при этих словах, он добавил: – Если ты сама этого захочешь. Но в любом случае это произойдет – может, чуть позже, не будем торопить события. Уверен, София приготовила для нас что-нибудь особенное. Тебе обязательно надо поесть – я не видел, чтобы ты что-нибудь ела в течение дня.

А для того, что у меня на уме, мне нужна невеста, полная сил.

Холли поняла, что она проголодалась, только когда села за стол.

Андреас, в своем великолепном костюме, ухаживал за ней – накладывал еду, приносил и уносил тарелки.

Одно блюдо следовало за другим, каждое восхитительнее предыдущего. Когда Андреас принес курицу и рисовый суп с яйцом и лимоном, Холли вспомнила, что однажды, когда ее родителей не было дома, он им ее уже потчевал. Она тогда даже не поверила, что принц может готовить, когда тот вызвался сварить суп. На удивление, суп оказался очень вкусным, и Холли до сих пор помнила его вкус. После отъезда Андреаса Холли неоднократно пыталась сварить его сама, но ее суп никогда не получался таким, как у Андреаса.