Чудо ли помогло тут или что другое, но только беглецы три дня скрывались в пещере, и Азама, дочь Абу Бакра, на закате солнца приносила им пищу.

Предполагая, что пыл преследования поостыл, беглецы отважились на четвертый день выйти и отправиться в Медину на верблюдах, приведенных ночью слугою Абу Бакра.

Избегая главной дороги, по которой обыкновенно следовали караваны, они поехали близ берега Красного моря. Не далеко, однако, отъехали они, как их догнал конный отряд под предводительством Сорака ибн Малека. Абу Бакр опять пал духом при виде многочисленных преследователей, но Магомета и тут не покинула уверенность. «Не смущайся, — сказал он, — с нами Аллах!» Сорак был страшный воин, с щетинистыми серо-стального цвета волосами, покрывавшими даже его жилистые руки. Поравнявшись с Магометом, лошадь его встала на дыбы и упала вместе с всадником. Это подействовало на его суеверный ум как дурное предзнаменование. Магомет, заметив такое душевное настроение его, обратился к нему с красноречивою проповедью, которая так подействовала на Сорака, что он, объятый ужасом, стал умолять о прощении, и, повернув назад вместе с отрядом, позволил Магомету спокойно отправиться дальше.

Беглецы продолжали свое путешествие без препятствий, пока не достигли холма Кобы, в двух милях от Медины. Это было любимое место сбора городских жителей, куда они посылали также своих больных и увечных пользоваться здоровым и чистым воздухом. Отсюда город снабжался фруктами: холм и его окрестности были покрыты виноградниками, рощами фиников и кокосов и садами лимонных, апельсиновых, яблоневых, фиговых, персиковых и абрикосовых деревьев, орошаемых прозрачными источниками.

Дойдя до этого плодоносного места, ал-Касва, верблюд Магомета, опустился на колени и не пошел дальше. Пророк истолковал это в свою пользу и решил остаться в Кобе, чтобы приготовиться для вступления в город. Место, где верблюд преклонил колени, показывается и теперь еще благочестивыми мусульманами; кроме того, в память этого события здесь выстроена мечеть ал-Таква. Некоторые утверждают, что закладка фундамента произведена была самим пророком. Вблизи этого места показывается также глубокий колодец, у которого под сенью деревьев отдыхал Магомет и в который он уронил свое кольцо с печатью. Сохранилось предание, что кольцо это и теперь еще там и освещает колодец, вода которого проведена через подземные трубы в Медину. В Кобе они пробыли четыре дня в доме одного аусита, Колтум ибн Хадема, и в это время к ним присоединился глава племени сухамитов, Борейда ибн ал-Хозейб, с семидесятью последователями из того же племени. Все они приняли ислам от Магомета.

Другой замечательный новообращенный, пришедший к Магомету в эту деревню, был Салман ал-Парси (или персиянин). Говорят, он был уроженец небольшого города вблизи Испагани. Когда он проходил однажды мимо христианской церкви, его так поразили набожность народа и торжественность богослужения, что он получил отвращение к идолопоклонству, в котором вырос. После этого, бродя по Востоку из города в город, из монастыря в монастырь в поисках веры, он встретился однажды со старым монахом, богатым летами и недугами, который сказал ему, что в Аравии появился пророк, посланный восстановить веру Авраама в ее первоначальной чистоте. Про этого Салмана, достигшего впоследствии могущества, неверующие из города Мекки распустили слух, что он помогал Магомету в составлении его учения. Об этом говорится и в шестидесятой главе Корана: «Действительно, идолопоклонники говорят, что человек участвовал в составлении Корана. Но язык этого человека — аджами (персидский), а Коран написан на чисто арабском языке».[17]

Мусульмане города Мекки, нашедшие раньше убежище в Медине, услыхав, что Магомет находится близко, отправились в Кобу встречать его; тут же были и один из первых последователей его. Видя, что дорожная одежда Магомета и Абу Бакра забрызгана грязью, они дали им белые плащи для вступления в Медину. Многие из ансаров, или помощников из Медины, заключивших с Магометом договор за год перед тем, спешили теперь возобновить клятву в своей верности. Узнав от них, что количество городских последователей его быстро возрастает и что среди жителей господствует общее расположение принять его дружелюбно, Магомет назначил для своего торжественного вступления в Медину пятницу — шестнадцатый день месяца раби.

Поэтому в пятницу утром он собрал всех своих последователей на молитву; после проповеди, в которой он объяснил главные правила своей веры, он сел на верблюда своего ал-Касву и направился к городу, который впоследствии стал известен как место убежища Магомета.

Борейда ибн ал-Хозейб с своим конным отрядом в семьдесят человек из племени сохам сопровождали его как телохранители. Некоторые из его учеников осеняли его, держа по очереди над его головой пальмовые ветви, а рядом с ним ехал Абу Бакр. «О апостол Божий! — воскликнул Борейда. — Тебе не следует входить в Медину без знамени!» — и с этими словами он развернул свою чалму, прикрепил конец ее к острию копья и понес ее как знамя перед пророком.

Город Медина очень красив вблизи. Он славится своим чудным местоположением, здоровым климатом, плодородием почвы, роскошью своих пальм и ароматом своих цветов и кустарников.

В недалеком расстоянии от города толпа новообращенных, невзирая на пыль и зной, вышла им навстречу. Многие, никогда не видавшие Магомета, кланялись по ошибке Абу Бакру; но он, приподняв пальмовые ветви, указал на того, к кому относились эти приветствия, и пророк был встречен восторженными криками.

Таким образом, Магомет, недавно прогнанный из родного города, где голова его была оценена, вступил теперь в Медину скорее как торжествующий победитель, чем как изгнанник, ищущий приюта. Он сошел с верблюда у дома одного хазрадита, Абу Айюба, своего дальнего родственника, и был встречен очень гостеприимно, получив в свое распоряжение весь нижний этаж дома.

Вскоре после его приезда явился и преданный ему Али, который бежал из Мекки и странствовал пешком, скрываясь днем и выходя только ночью из опасения попасть в руки курайшитов. Он пришел истомленный, измученный дорогой; ноги его были покрыты кровавыми ранами от тяжелой ходьбы.

Спустя несколько дней пришли Аиша и остальные домочадцы Абу Бакра с семьей Магомета. Все они пришли под охраной преданного вольноотпущенника Зайда и слуги Абу Бакра, Абдаллаха.

Такова история достопамятной хиджры, или бегства Магомета, то есть переселения пророка в Медину, что послужило началом мусульманского летосчисления. Оно соответствует 622 году Христианской эры.

Магомет вскоре стал во главе сильной и многочисленной секты в Медине, образовавшейся частью из учеников его, бежавших из Мекки и назвавшихся поэтому мухаджирами, или беглецами, частью же из жителей Медины, присоединившихся по вере и которые стали с тех пор называться ансарами или помощниками. Ансары большею частью принадлежали к могущественным племенам ауситов и хазрадитов, которые, несмотря на свое происхождение от двух братьев, ал-Аса и ал-Хазрадж, в продолжение ста двадцати лет волновали Медину своей закоренелой, смертельной враждой. Теперь их примирила и соединила вера. С племенами же, не принявшими немедленно его учения, Магомет вступил в соглашение.