В главе 1 мы говорили о клетках места — нейронах, которые возбуждаются, когда крыса оказывается в определенном месте. Когда крыса исследует открытое пространство, скажем, участки с номерами 1→2→3→4→5, в каждом из этих участков возбуждаются специфические нейроны. Если обозначить эти нейроны буквами от A до E, наблюдается поочередное возбуждение клеток места (назовем этот порядок возбуждения нейронной траекторией): A→B→C→D→E. Эту зависимость можно считать «нейронной характеристикой» крысиного опыта по освоению данной траектории. Допустим, для продвижения по этой траектории крысе нужно 10 секунд, следовательно, возбуждение нейронной траектории A→B→C→D→E займет столько же времени.

Удивительно вот что: если анализировать активность тех же клеток позднее, в тот момент, когда животное спит или находится в состоянии покоя, последовательность A→B→C→D→E возбуждается чаще, чем это можно объяснить статистически, т. е. чаще, чем если бы животное в этот день не проделывало путь 1→2→3→4→5. Одно возможное объяснение заключается в том, что мозг крысы проигрывает пережитые ранее ситуации. Но эти ситуации проигрываются совсем в другом ритме. При воспроизведении та же последовательность возбуждения A→B→C→D→E может длиться не более 200 миллисекунд вместо 10 секунд. Возможно, это мысленное воспроизведение траектории необходимо для формирования воспоминаний и помогает сохранять в мозге пережитый опыт (заметьте, я не имею в виду, что крысы вновь осознанно переживают свое путешествие, вероятно, это не так). Также может быть, что это повторение является элементом планирования будущих действий. Например, если крыса в процессе выполнения задачи должна остановиться в каком-то месте, чтобы получить вознаграждение, а потом направиться дальше, картина активности нейронов во время остановки может использоваться для предсказания дальнейших действий102. Это можно интерпретировать так, что мозг крысы планирует будущие действия, которые совершатся в ближайшие 10 секунд, за какие-то доли секунды. Ускоренное повторение нейронных траекторий и способность контролировать скорость мысленного воспроизведения песни говорят о том, что мозг действительно может обрабатывать и генерировать временны́е образы с разной скоростью. Однако остается открытым вопрос, связана ли эта особенность функционирования мозга с субъективным ощущением сжатия и растяжения времени.

***

Наше «чувство» времени не является истинным чувством, как зрение или слух. У нас нет органа времени, а в глазах, ушах, носу, на языке или на коже нет рецепторов времени. Нет и быть не может, поскольку время — не такое физическое свойство, как свет или давление молекул воздуха. И все же мозг не только измеряет время, но и воспринимает его течение, и нам кажется, что мы чувствуем ход времени. Однако существует множество временных иллюзий, а это говорит о том, что точность нашего чувства времени может сильно расходиться с объективными показателями. Существование временны́х иллюзий не является неожиданностью. Практически весь субъективный опыт, включая ощущение цвета и боли, а также ощущение обладания собственным телом, очень сильно зависят от обстоятельств, тренировки, внимания и воздействия лекарственных препаратов. Психологам и нейробиологам эти иллюзии очень многое рассказали о работе мозга, но самый важный урок, возможно, заключается в том, что все субъективные ощущения — измененные или нет — по сути, являются иллюзиями. И поэтому мы не должны позволить временны́м иллюзиям увести нас от более важного вопроса: каким образом мозг создает осознанное ощущение течения времени?

Возможно, вы никогда об этом не задумывались, но в процессе любого разговора ваш мозг усердно отсчитывает длительность каждого слога, пауз между словами и общий ритм речевого потока, колеблющего ваши барабанные перепонки.

Минимальные единицы звукового строя языка — фонемы — составляют набор звуков каждого языка (между буквами и фонемами существует приблизительная корреляция, однако одна и та же буква может соответствовать разным фонемам, например, английская буква g в словах gun [ган] и gin [джин]). В большинстве случаев смысл фразы определяется последовательностью фонем. Однако иногда одна и та же последовательность фонем может иметь совершенно разное значение, что приводит к двусмысленности:

Подобные двусмысленности обычно можно разрешить за счет других нюансов произношения, включая длительность слогов, интонацию, ударения и паузы между словами. Например, самый простой способ произнести эти фразы однозначным образом заключается в том, чтобы подчеркнуто выдерживать паузы между словами. В последней фразе более длинная пауза между словами «нельзя» и «помиловать» означает, что казнить нельзя, а более длинная пауза между словами «казнить» и «нельзя» означает, что нужно казнить. Скорость речи тоже помогает передать смысл. Рассмотрим предложение: Мы встретили девушку с тортом. Кто был с тортом — мы или девушка? Если сжать словосочетание «девушку с тортом», получится, что с тортом была девушка, а если это словосочетание растянуть, получится, что с тортом были мы103.

Неприятный результат подобной неоднозначности наблюдается достаточно часто, когда люди поют любимые песни с перевранными словами. Путаница может возникать по той причине, что исполнителям порой приходится изменять ритм фраз, чтобы попадать в ритм музыки (а иногда у исполнителей просто плохое произношение). Для такой слуховой путаницы есть даже специальное слово — мондегрин104. Известный мондегрин есть в песне Джими Хендрикса «Purple Haze» («Фиолетовый туман»): строчку «excuse me while I kiss the sky» (прости меня, когда я целую небеса) многие слышат как «excuse me while I kiss this guy» (прости меня, когда я целую этого парня). Как и в разговорной речи, такие двусмысленности отчасти связаны с ритмом и могут быть разрешены путем четкого разделения слов и выдерживания пауз.