— Достаточно, чтобы не хотеть вспоминать о тех днях.

— И все же именно тогда вы оказались на юге впервые? Вы ведь служили на самом краю пустыни, не так ли? Полгода или больше того.

— Вы прекрасно осведомлены, — тон его стал холодным и острым, как лезвие клинка.

— Простите мое любопытство, — она явно смутилась. — Слишком похоже на допрос? О вас много говорят, но на самом деле я не знаю, что из этого правда, а что ложь.

— Вам я не лгал ни разу, — его изумрудные глаза смотрели твердо, и было в них что-то такое, что Арселия почувствовала себя мелким котенком перед огромным львом. А Ульф продолжил: — Спрашивайте о том, что на самом деле вас интересует.

— Вы ведь убивали по приказу? — она чувствовала, что лучше бы промолчать, но, пожалуй, впервые за всю жизнь просто не сдержалась.

— И не раз.

— И охотились за людьми? Еще тогда, в юности.

Он выдержал небольшую паузу, но все-таки ответил.

— Я был тем, кого отправляли на поиски самых опасных для империи людей: преступников, заговорщиков, убийц. Одних я доставлял живыми, других — мертвыми. До сих пор не знаю, была ли их вина истинной или наветами врагов.

— Почему же не бросили все и не ушли?

— Из-за попытки оставить обучение и вернуться к разграбленному дому, я и так стал дезертиром с крохотным шансом на помилование. Если бы сбежал второй раз, охотились бы уже за мной.

Арселия замолчала, обдумывая эти слова.

— Смерть меняет все: людей, отношения, будущее, — наконец заметила она. — И сейчас мой разум спорит с сердцем, и, пожалуй, я готова довериться последнему. Не могу понять, почему, но в вас не чувствуется зла и жажды крови, хотя судьба поступила с вами жестоко. Как так вышло?

— Повезло: меня вытащили из бездны. Не один человек, а несколько. В то время я бы не справился без их поддержки.

— Поэтому сейчас помогаете мне и Адилю? — осознание пришло резко, словно вспышка молнии.

Он кивнул.

— Считайте это долгом, который я хочу отдать, чтобы обрести настоящую свободу.

Она внезапно протянула руку и взяла его широкую ладонь в свою:

— Моя благодарность не имеет границ. Верите вы или нет, но прошлое мало значит для меня — и чужое, и собственное, — голос ее чуть дрогнул, выдавая волнение. — Оценивать людей нужно только за то, кем они являются сейчас, а не за то, кем были раньше. Я хорошо знаю, что такое жизнь, прожитая по чьему-то приказу. И не стану осуждать, не буду опасаться призраков за спиной. Потерянные годы не вернуть, но к чему омрачать настоящее?

Ульф чуть сжал ее пальцы, с наслаждением чувствуя живое тепло, нежность и мягкость ее прикосновения. Ледяная стена недоверия и настороженности между ними дала трещину, рассыпалась осколками. И от этого стало неожиданно легко. Арселия стояла всего в полушаге, такая хрупкая, такая открытая, такая доверчивая и такая одинокая. Не властительница, не мать наследника, а всего лишь женщина, в сердце которой уживаются и неуверенность, и страхи, и робкие надежды. Прекрасная, манящая и такая ранимая, что у Ульфа защемило сердце.

Однажды он уже удержал ее от непоправимого, не дал поддаться отчаянию и страхам, не позволил оборвать свою жизнь. В тот день равнодушная смерть и так собрала огромную жатву, и Ульф пообещал императрице защитить ее и Адиля. Поклялся, что мальчик взойдет на трон по достижении двадцатилетия. Герцогство Недоре получило столь желанный мирный договор, регент стал гарантом безопасности наследника. Политически верное и взвешенное решение, превратившее двоих столь разных людей в союзников вопреки всем ожиданиям местной знати.

Кто же знал тогда, что из подобного союза может вырасти нечто большее?

***

Сзади раздалось деликатное покашливание, и Арселия тут же освободила руку. Ульф отпустил, хотя у него было огромное желание стоять так вечность.

— Сиятельная госпожа, — Вафи бен Зирьяб сделал вид, что не заметил ничего особенного. — Я хотел бы познакомить вас с одним человеком. Это сын моего давнего друга, прибыл в столицу лишь несколько дней назад. Он смиренно просил позволения засвидетельствовать вам свое глубокое почтение и уважение. Разумеется, для него так же будет честью познакомиться с регентом империи, — он вежливо склонил голову перед Ульфом.

— Конечно же, мы выслушаем вашего друга, — церемонно произнесла императрица.

Танец меж тем закончился, музыка стихла, и Адиль бросил тоскливый взгляд на уже накрытый под навесом стол со сладостями. Арселия дала знак Гайде и стражам, чтобы подошли ближе, а затем распорядилась:

— Проводите сиятельного господина в тень, ему стоит отдохнуть и подкрепиться.

На площади было по-прежнему людно, невдалеке о чем-то жарко спорили Зафир и Навир вар Агдай, чуть дальше Илияс разговаривал с несколькими жрецами. Многочисленные гости праздника прогуливались у столов с угощениями или беседовали в тени навесов, поодаль невозмутимой стеной застыли стражи.

До императрицы доносились звонкие голоса и радостный смех: слуги, дворцовая челядь и обитательницы гарема тоже не скучали, и хотя под зоркими взорами евнухов лишнего себе никто не позволял, атмосфера легкости и веселья захватила всех. Ликит за спиной Ульфа бросал тоскливые взгляды в сторону пестрой девичьей стайки, но оставить своего лорда не решался.

Лорд Вафи быстро отыскал взглядом в толпе высокого темноволосого человека и жестом пригласил его приблизиться. Незнакомец тут же подошел и склонился перед Арселией и Ульфом почти до самой земли. Он был молод и очень привлекателен, одеяние его выглядело подчеркнуто скромным, хотя и сшитым из дорогой ткани, талию охватывал широкий пояс с металлическими пластинами, на плечах лежал просторный плащ наподобие тех, что носят в ветреные дни на юге. Голова, несмотря на достаточно яркое солнце, осталась непокрытой. Единственным, что выдавало высокий статус человека, был длинный кинжал в серебряных с золотом ножнах, прикрепленный к поясу двумя тонкими цепочками.

— Рад представить вам Анвара бен Фуад из рода Шадид, моего друга детства. Его отец, увы, недавно покинул этот мир навсегда, оставив Анвара единственным наследником огромного состояния и не менее огромных обязанностей, — произнес лорд Вафи.

— Сиятельная госпожа, — темные глаза молодого аристократа смотрели только на Арселию. — Для меня огромная честь быть тут и иметь возможность поздравить вас и вашего сына с праздником. Да будет семикрылый ветер милостив к вам и всему народу империи, — он склонился еще ниже.

— Благодарю за добрые слова. Мы разделяем вашу скорбь в связи со смертью отца. Утрата родителей — тяжкое бремя для детей.

— Спасибо. Однако вынужден признать, что наши с отцом отношения были далеки от добросердечных: мы слишком по-разному смотрели на политику империи. Теперь же я хочу заверить вас в своей безоговорочной преданности семье Фаррит, — он прижал руку к сердцу и опустил глаза. А затем повернулся к Ульфу. — Лорд регент, мое почтение. Я много слышал о вас. Ваше имя гремит повсюду: от южных песков юга до пустошей севера. Быть знакомым с вами лично — огромная честь.