шипело. Сломанные отростки безвольно болтались и скребли по камням. Лапы заплетались и тянули пёсика к земле.

Собрав остатки сил, я повернулся к архивариусу и отчаянно взвыл.

– Ты что? – испугался хранитель вкуса.

– Остановись! – заорал я, не слушая Оливье, но лже-посол даже не вздрогнул.

Стоял, опустив голову, а тень ширилась, поглощая всё на своём пути. Раскидывала чёрные прожорливые кляксы и ползла за нами, неминуемо приближаясь.

Железный страж вступил на мост. Из пятнадцати отростков целыми остались четыре. Он устало хромал, жалко припадая на оставшиеся лапы.

– Тяжело, не дойдем, – объявил голем.

– Брось её! – посоветовал хранитель.

– Нет! – закричал я.

Руки онемели, и горели нестерпимым жаром, отказываясь слушаться, но я всё равно держал. Никто не умрет из-за нелепой случайности.

– Мы не умрём! – взревел я, стуча коленями по панцирю. – Беги консервная банка!

По телу железного стража прошла судорога. Задние лапы подогнулись, он просел, но не упал. Решетка повернулась к каменным плитам моста. Я услышал гул и со всех сил прижал волшебницу к себе, не увидев, но почувствовав, как из внутренностей стража вырвался поток огня.

Панцирь раскалился еще сильнее, чем раньше. Жар жег все тело, а пламя ревело, как пробудившийся вулкан. Нас бросило через мост. Ударило о каменные плиты и поволочило по платформе. Остатки суставчатых лап покрылись копотью. Я с трудом различал, куда нас тащит. Что-то истерично вопил Оливье. Тело кричало от боли. Руки отказывались повиноваться, но я держал Ирину. Пусть меня бросали всю жизнь, я не поступлю так никогда.

Всё вертелось в бешеном хороводе. Я не различал где верх, а где низ. В закатном небе отпечаталась брусчатка, а по платформе размазались облака. Мы метеором врезались в стоящую повозку, перевернулись и, уже боком, высекая панцирем искры об камни, с последним рёвом огня, ударились в запертые ворота тюрьмы.

В голове шумело. Отпихнув остатки панциря, я приподнялся, упираясь в пол.

– Взять тюрьму штурмом? – усмехнулся Оливье. – Это по-пиратски!

Пошарив вокруг, я облегченно вздохнул, наткнувшись на Ирину. Она застонала и пошевелилась. Над ней, потрясённо уставившись на разбитые ворота, застыл директор тюрьмы.

– Невозможно… Впервые… Разрушить неразрушимое… – заикаясь, бормотал он, морща рыжие брови, – нагнулся, и отчаянно моргая, еле выдавил: – Что произошло?

Управляющий привычным жестом потянулся к моему плечу, но дотронуться не решился. Торжественный жреческий наряд дымился, а неприкрытая им кожа пузырилась ожогами.

– На нас напали! – трагически сказал голем.

– Как? Кто посмел?

Помощница открыла глаза.

– Источник магии! – простонал директор тюрьмы, бросившись к ней. – Моя деточка.

Ирина отстранилась.

– Со мной всё в порядке, – прошептала она пересохшими губами. – Я не ранена.

Руки меня не держали. Я завалился на бок, захрипев от боли.

– Терпи! Маги тебя вылечат, – не очень уверенно затараторил Евлампий.

Меня так трясло, что я едва справлялся с бившим тело ознобом.

Управляющий отбежал, причитая про незыблемость волшебной тюрьмы и ошеломленно показывал на ворота, взмахивая руками.

Ирина подтянулась ко мне и настойчиво прохрипела:

– Почему я не упала?

– Он тебя держал, – пояснил Евлампий. – Посмотри на его руки.

Я отвернулся от помощницы. Не хотелось ни её жалости, ни её сочувствия, ни её благодарности.

– Магочушь! – проскрежетала Ирина. – Это невозможно!

Вот и вся признательность. Я сжался, подтянув ноги к животу.

– Немедленно организовать поисковую бригаду! – закричал директор тюрьмы.

Он подлетел к нам, потрясая остатками шарнирной лапы железного стража.

– Кто? Куда? На кого? Зачем? – вопил управляющий, махая останками песика.

Он то бросался к помощнице, собираясь её поднять, то кидался к разрушенным воротам, качая головой и цокая языком, словно не верил собственным глазам.

Я не мог сосредоточиться. О чём говорил Евлампий? Что с моими руками? Я попытался подтянуть их к лицу.

– Их хотели освободить! На нас напал маг! – закричала Ирина.

– Умеешь ты барышень выбирать, – простонал голем.

– Попытка побега. Ещё организацию пришьют, – добавил Оливье.

Я их не слушал. Меня волновали только руки.

– Не стоит беспокоиться, – порекомендовал знакомый голос, – я уже выслал колдунов на поиски! Создайте хоть видимость порядка!

Едва справляясь с дрожью, я поднял глаза. Рядом с директором появился глава тайной канцелярии. Только его не хватало. Откуда он вообще взялся?

– До вас, задержанный! – отвечая на мой красноречивый взгляд, сказал Сыч. – Переживал, что влипнете в новые неприятности. А вы ещё в старых по самые уши, – он вздохнул. – Что же приключилось? Кто и где осмелился на вас напасть? – с наигранным ужасом, уточнил он.

Я облизал онемевшие губы. Хотел плюнуть в наглую рожу. Жалко, нечем, во рту пересохло. О чём говорил голем? Мысли путались. Ирина. Директор. Евлампий. Руки. Точно, вспомнил, голем болтал про них.

– Позвольте мне, – вмешался Евлампий. – Боюсь, мастер Носовский не в состоянии говорить.

– Изволь, – сердобольно разрешил Сыч.

Управляющий пожал плечами:

– Я не против, только отправим мою помощницу к целителям.

– Я останусь, – упрямо выдала Ирина, сжав кулаки.

– Нам кранты, – печально подытожил Оливье.

– На нас напали в середине пути, – затараторил голем. – Нападавший волшебник пытался похитить мастера Носовского, но Ирина и железный страж отбили атаку…

– Они знакомы! – встряла помощница. – Это очень сильный маг!

Сыч хмыкнул.

– Организованная попытка побега? – улыбаясь, уточнил он.

Ирина часто закивала.

– Госпожа отдала слишком много сил и не понимает, что говорит, – залепетал Евлампий. – Она готова была пожертвовать собой, но мастер Носовский держал её бессознательное тело. Он не сведущ в магических вопросах и не знал о связи железного стража с волшебницей. Огонь разрушал всё на своем пути. Мастер Носовский сильно пострадал, пламя истины проникло в его руки, и зараза распространяется. Я прошу вас оказать ему срочную помощь!

– Магочушь! – закричала Ирина. – Этого не может быть!

– Непременно разберёмся, – пообещал глава тайной канцелярии.

Директор посмотрел на помощницу, качая головой.

– Бедная деточка, как же ты справилась? – дрожащим голосом спросил он, и повернулся ко мне. – Мастер Носовский, как вы? Я немедленно переправлю вас…

– Повремените, – прервал Сыч. – Не время валяться на больничной койке, у нас тут белые пятна в следствии. Вам знакома личность напавшего мага?

Голем взволнованно глянул на Ирину, но она отстраненно смотрела перед собой.

– Нет, – пробормотал он.

– Жаль, – вздохнул Сыч. – Я ждал другого ответа, – и, перейдя на официальный тон, добавил. – Ваши показания потребуются для тщательного расследования.

– Мы в вашем распоряжении, – кротко ответил Евлампий.

– С кончика носа до кончика хвоста, – довольно согласился глава тайной канцелярии. – У следствия новые улики по убийству мастера Оливье.

Я застонал, устраиваясь поудобнее. Боль мешала четко думать.

– Это не может подождать? – встрял директор. – Пламя истины слишком опасно, если не поторопимся, оно поглотит мастера Носовского!

Кого поглотит? Не понял я. Какого мастера?

– Бессовестно поглотит, – кивнул Сыч и,