– Мы не угорим? Она точно исправная? – Василиса толком никогда не интересовалась, как разжигается печка, даже у бабушки близко не подходила. Зато слышала несколько историй о том, как из-за неисправности люди задыхались.

– Она старая. – Коля поднял подбородок и скрёб ногтями и без того расчёсанное горло. – Так что кому-то придётся всё время дежурить.

Лета глотнула воды и её снова вырвало. Хотя бы без крови, и то ладно.

– Говорила тебе не пить из того родника, – бормотала Зоя, разминая в руке землянику и какие-то травки из своего пакета.

Лета продолжала харкать прямо на пол, и кроме слизи, из её горла вылетали тёмные сгустки.

– Теперь ещё из родников пить нельзя, – вздохнула Василиса.

– Из других можно. Но не рядом с Ведьминой пустошью. – Зоя поднялась и подошла к Коле. Протянула ему ладонь с ягодно-травяной кашицей. – На, намажься. Полегчает.

Коля опасливо глянул на «мазь».

– Хуже точно не станет, обещаю.

Осторожно взяв на палец чуть-чуть кашицы, Коля растёр красно-зелёную жижу по расчёсанной руке. Понюхал. Подождал. Потом кивнул и размазал давленые ягоды по лицу, шее, руками и даже ногам, задрав штанины.

Василиса положила свою порцию ягод на печенюшку и разом запихнула в рот. Несмотря на усталость, есть совсем не хотелось. Хотелось оказаться дома, под одеялом, чтобы родители ходили по дому и переговаривались, чтобы мама смотрела сериал или ток-шоу, а отец собирал пазл внизу или копался в гараже. И чтобы Изюм сопел рядом с кроватью.

Уже приготовившись к спазму в горле, Василиса отвернулась к окну, деля вид, что рассматривает сумерки. Но на этот раз слёзы не навернулись. Слишком сильно Василиса устала. Села, прислонившись к бревенчатой стене. Руки ныли. Захотелось вытянуться, но острая боль резко прострелила ногу, тогда она легла прямо на пол, свернувшись клубком.

Вроде кто-то ходил рядом, голоса ребят…

Василиса проснулась и не поняла, с чего вдруг кровать стала такой жёсткой. И вообще как-то совсем неудобно лежать. Попыталась перевернуться, выпрямила затёкшую ногу. До чего неприятно – голова на твёрдом, лопатки больно, и почему-то нет ни простыни ни одеяла.

Окончательно разлепив веки, осмотрелась. Всё кругом золотисто-коричневое, и такой приятный дровяной запах. Точно, это же заброшенная избушка в пустой деревне. Захотелось выть.

Василиса села и протёрла глаза. Под окном, запрокинув голову к стене и обхватив колени, сидел Давид Юрьевич. Рядом на боку, лицом к стене лежала Лета. Коля – слева от печки, там же Гаврил. Зоя – у противоположной стены. Сменной одежды ни у кого не было, так что всем пришлось спать в чём были. Но печка грела так мощно, что Василиса за ночь полностью просохла. И, кажется, погода изменилась – за окном шумела листва в солнечных лучах.

Поняв, что нужно в уборную, Василиса стала подниматься. Давид Юрьевич приподнял затылок от стены.

– Доброе утро.

Василиса только кивнула, осматриваясь. И где тут искать туалет?

– Снежана уже встала, – произнёс Давид Юрьевич. – Идите, поищите вместе.

Василиса кивнула и вышла из комнаты. Услышала шаги – это Снежана как раз вошла в сени.

– Там за углом есть маленький сарайчик, – тихо проговорила Снежана, наклонившись к Василисе. – Наверное, его и раньше так использовали.

Василиса прошла через сени. Действительно, маленькая дверца вела в небольшой пристрой с почти провалившимся полом.

Возвращаясь, Василиса натолкнулась на Лету. Хоть и бумажно-бледная с синими кругами у глаз, Лета уже сама могла стоять и даже ходить. Правда, одной рукой она перебирала по стене, за вторую её поддерживала Зоя.

– Тебе лучше? – спросила Василиса, радуясь, что Лета начала приходить в себя.

Получив в ответ слабый кивок, Василиса объяснила девочкам, куда идти, а сама направилась к комнате с печкой.

– Правда, смотри, лучше стало. – Коля показывал Гаврилу руку, с которой смыл вчерашнюю Зоину мазь. А лицо было буро-малиновым и в трещинах. Не удержавшись, Василиса прыснула смехом. – Зато помогает, – сердито произнёс Коля.

– Извини. – Василиса всё не могла перестать смеяться. Остальные косо на неё поглядывали, но Снежана, плавно водившая расчёской по кудрям, тихо произнесла «нервы».

Гаврил тоже умылся. У него лицо пестрело ссадинами и синяками, он поджимал руку и не мог прямо стоять.

– Теперь тебя нести нужно, – вздохнул Коля.

– Обойдусь, – бросил Гаврил и, прихрамывая, вышел из комнаты.

– Похоже, у него сотрясение, – глядя вслед Гаврилу, сказала Снежана.

– Ты в этом разбираешься? – Василиса тоже в первый раз почти за стуки решила причесаться и переплести косу.

– Я хочу поступать в мед. Моя мама работает в поликлинике вместе с твоей, а ещё подрабатывает сиделкой. Я даже иногда её подменяю. – Снежана теперь оправляла платье. Выглядело оно так, будто только что прибыло из чистки и глажки. – Недавно курсы первой помощи прошла. Ой, у тебя волосы такие красивые!

На этот возглас разом обернулись и Коля, и Давид Юрьевич, и только что вернувшиеся Лета и Зоя. Василиса почувствовала, как щёки обдало жаром, и быстро отвернулась. Вот не время сейчас комплименты отвешивать, к тому же, Гаврил ушёл… Щёки полыхнули ещё сильнее. Ну не об этом сейчас нужно думать.

– А есть чего пожрать? – спросила Лета, чем спасла положение.

–