Сполоснув бокал, Энджи поставила его на сушку и вернулась к столу, взяв чек с предварительным гонораром. Двадцать пять тысяч долларов просто так, за одно лишь согласие взяться за дело! Сверх того судья предложила триста долларов в час, оплату всех понесенных расходов и солидный бонус за удачное завершение дела. Нелепо выбрасывать такие деньги, чтобы выяснить, откуда взялось кольцо и чем жила-дышала Жасмин в свои последние месяцы. Старая судья впадает в маразм, вот ей и чудится, будто с гибелью внучки что-то нечисто.

Энджи отложила чек. Джилли Монеган не желает принимать очевидное – Паллорино не в первый раз сталкивалась с подобным. Родственники жертв не могут сидеть сложа руки – бессилие их убивает. Им подавай виноватого. Они жаждут мести. А если они богаты, то искренне полагают, что проблему можно закидать деньгами.

Зазвонил мобильный. Энджи, вздрогнув, взяла телефон и со стеснением в груди увидела, что звонит Мэддокс. Поколебавшись, помня о последнем напряженном разговоре, Паллорино ответила.

– Все в порядке? – холодно спросил Мэддокс, будто совершая некий обязательный звонок для проверки ее эмоционального состояния.

Энджи набрала побольше воздуху.

– Да, все хорошо, спасибо. Ты закончил с Флинтом? Как там в «Свинье», весело?

– Веселимся, отчего же. Поболтал тут с некоторыми сотрудниками нового отдела. А как твоя деловая встреча насчет предлагаемого расследования?

Мэддокс явно выпытывал ее намерения.

– По-моему, ничего не выйдет, – отозвалась Энджи, намеренно темня. Сейчас ей только выговора не хватало за то, что она взяла у Джилли Монеган материалы дела.

– Ты занята?

– А что?

– Я думал, что уже поздно к тебе заезжать, но когда ехал мимо, увидел у тебя свет.

– А ты где?

– Внизу, в машине.

Паллорино подбежала к окну и раздвинула жалюзи. На парковке было совершенно темно – дождь словно размывал свет фонарей. В гавани плескалась черная блестящая вода.

– Можно подняться? – спросил Мэддокс.

Энджи напряглась. С бьющимся сердцем она бросила взгляд на папки и фотографии, разложенные на столах. Не нужно, чтобы Мэддокс это видел. Ей не хотелось ничего объяснять, отвечать на расспросы, выслушивать предупреждения, пусть и сделанные из лучших побуждений. Она взглянула на часы – без четверти двенадцать. Она совсем позабыла о времени, и ей было хорошо. Увлекшись делом Жасмин Гулати, Энджи словно передохнула от собственной незадачливой жизни. И тут ее осенило.

Паллорино вдруг поняла, как взяться за расследование дела Гулати легально. Но для этого нужно рано встать и быть собранной, со свежей головой.

– Вряд ли это стоит делать, Мэддокс. Время и правда позднее, а…

– А завтра я улетаю.

– Знаю. Я… – Энджи провела рукой по волосам, борясь с собой. – Мы увидимся, когда ты вернешься! – Тогда у нее уже что-нибудь решится, и можно будет задуматься о будущем, планировать жизнь с Мэддоксом.

В трубке наступило молчание. Дождь стучал по окнам.

– А что насчет той вакансии телохранителя?

– Я… я еще не дала ответа.

– Черт бы все побрал, Энджи, – тихо сказал Мэддокс. – Ты что, хочешь взять передышку, отдохнуть от отношений? Со стороны это выглядит именно так.

– Нет, конечно! Просто…

– А мне кажется, что да. Ты струсила еще до того, как мы поехали на Наамиш. У тебя началась клаустрофобия, или фобия отношений, или другая какая зараза, когда я заговорил о детях, подарил кольцо и попросил назначить дату свадьбы и начать подыскивать жилье. Ты же чуть в штаны не наложила, так тебя перепугало мое предложение! А теперь тебе, типа, надо подумать, потому что ты не уверена, что готова провести со мной остаток жизни?

– Мэддокс…

– Энджи, не держи меня за дурака, прояви хоть немного уважения. Дело не в твоей работе, а в нас.

– Слушай, поднимайся. Давай поговорим. Я уже открываю гараж…

– Все, хватит. Наслаждайся передышкой.

– Мэддокс, подожди, я…

– Пожалуй, мне тоже не помешает перерыв. Не желаю односторонних отношений, не хочу, чтобы только я проявлял инициативу. – Голос Мэддокса стал хриплым, прерывистым. Его волнение передалось Энджи, и ее буквально затрясло.

– Пожалуйста, Мэддокс, не поступай так сейчас…

– Сейчас?! Энджи, я пытаюсь поговорить с тобой уже четыре недели, с самого возвращения с рыбалки!

– Это все поиски работы, мне…

– …просто нужно время. Я это второй месяц слушаю. Тебе нужно время все хорошенько обдумать? Ну, вот на тебе время, Эндж! На тебе пространство, на тебе все, что хочешь, черт побери! Становись телохранителем, нянькой, да хоть оруженосцем! Не отказывай себе ни в чем, а с меня хватит ободрять и поддерживать, ходить вокруг на цыпочках, щадя твои чувства, и ничего не получать взамен. Да, на тебя много чего свалилось, и посттравматический стресс сам собой не пройдет, но я хочу твоей любви, честной и полной, и веры в то, что я не подведу! Остается смириться с тем, что ты меня не любишь, что мы с тобой мечтаем о разном. Видимо, тебе нужно что-то другое.

– Мэддокс, пожалуйста…

– Стоп, ничего не говори. Хватит с меня разговоров. Пойми, я тебя люблю. Если ты хочешь сохранить помолвку, если, как и я, ты хочешь семью, тогда я твой. Дело за тобой. Звони мне, когда и если ты будешь готова, а до тех пор общаться прекращаем.

Трубка опустела.

Энджи ошеломленно уставилась на мобильный и только тут заметила, что у нее дрожат руки.

Она может себя поздравить – вот она и довела любимого человека до того, что у него лопнуло терпение. В глубине души Паллорино знала, что этим кончится. Она не смогла это предотвратить, да и, пожалуй, не очень-то противилась.

И Мэддокс подвел черту, отправив мяч на ее поле. Чтобы свадьба состоялась, Энджи должна очень захотеть и сама сделать первый шаг. С невольным уважением она подумала – да, Мэддокс не тюфяк, он не позволит вытирать о себя ноги. Ей стало невыносимо стыдно за свою пренебрежительную уверенность, что он все равно никуда не денется.

Мэддокс хорошо ее знал. Слишком хорошо. Достаточно хорошо, чтобы понимать – ей нужна хорошая встряска, иначе отношения зайдут в тупик.

Воскресенье, 18 ноября

– Кто тебя сюда пустил, черт побери? – Лицо Джока Брикстона пошло пятнами при виде Энджи, ожидавшей в его кабинете.

Энджи вскочила. Она ждала Брикстона с восьми утра. Она знала, что он любит поработать в выходные, подогнать административную часть, наслаждаясь тишиной и покоем, и что в конторе будет лишь пара дежурных сотрудников.

– Мир не без добрых людей, – туманно ответила она.