Мужчины молниеносно свернули циновки и покрывала и вскочили на лошадей. Ульджай крепко вцепилась в своего повелителя, призывая на помощь Аллаха.

Однако всадники не успели проскакать и нескольких метров… Им вдогонку полетели стрелы, и одна поразила молодого воина, брата Ергена, сбросив его с коня на холодную землю.

Не прошло и пяти минут, как маленький отряд Тимура окружили смуглые черноволосые всадники. Один из них, в бараньей шапке, со смоляной бородой и такими же усами, гордо восседавшей на стройной белой лошади, приказал всем слезть с коней.

Тимур и его приближенные нехотя выполнили приказ чужака. А что им оставалось делать?

– Кого я вижу среди песков! – воскликнул чернобородый, гарцуя возле пленников. – Эмир Хусейн, эмир Тимур! А это ваши доблестные нукеры? – он подъехал к Ульджай, лицо которой было белее снега и резко контрастировало с черными волосами. – С вами женщина! Она-то что тут делает? Или это одна из ваших жен, которую вы не смогли оторвать от себя? Я слышал, что ты, Хусейн, большой охотник до женщин.

Он расхохотался, и Тимур опустил голову. Он узнал туркмена Али-бека и его головорезов, и встреча с ними не сулила ничего хорошего.

Али-бек всегда подлизывался к Ильясу-Хожди и его отцу и был готов для них на все. А это означало одно: он обязательно предложит Ильясу выкупить пленников… А если тот прикажет их убить, сделает это без промедления.

– Ну что молчите? – усмехнулся чернобородый, и в воздухе засвистела нагайка. – Или вы не узнали меня?

Тимур резко бросил ему в лицо, раздувая ноздри и стараясь не выказывать беспокойства:

– Как же тебя не узнать, Али-бек?

Туркмен довольно расхохотался:

– А коли так, вы пойдете со мной, и я подумаю, что с вами делать. Вяжите их.

Нукеры Али-бека накинули на пленников веревки, закрепив их концы за седла лошадей.

Тимур нащупал пальцами жемчужину, мысленно благодаря Аллаха, что туркмены не стали их обыскивать. Наверное, они были уверены: у беглецов, кроме котла, циновок и пары бараньих туш, ничего не было.

– Что ты хочешь с нами сделать, Али-бек? – буркнул Тимур, натягивая веревку.

Чернобородый осклабился, показав желтые лошадиные зубы.

– Для начала посидите в нашей тюрьме. А я тем временем пошлю гонцов к Ильясу-Ходжи. Знаешь, до меня донеслись слухи, что вы бежали. Ильяс-Ходжи всюду ищет вас. Думаю, он обрадуется, когда узнает, что вы у меня. Давно мечтал оказать ему услугу.

Тимур побагровел и подался вперед:

– Скажи, чего ты хочешь, Али-бек. Денег? Обещаю, мы с Хусейном заплатим тебе, сколько скажешь. Только дай нам время – и мы найдем деньги.

Чернобородый расхохотался, закачался в седле, и конь под ним заволновался.

– Где ты возьмешь деньги, оборванец? Посмотри на себя. – Он повернулся к своим нукерам. – Ведите их в деревню.

Воин-туркмен, такой же смуглый и чернобородый, как Али-бек, стукнул рукой по крупу лошади, к которой был привязан Хусейн, и кобыла послушно тронулась с места. Ее вороная грива развевалась на ветру. Родственник Тимура, смешно семеня связанными ногами, двинулся за ней. Еще четыре нукера последовали примеру своего товарища, и жалкий отряд Тимура поплелся в туркменскую деревню. Али-бек гарцевал на своем вороном, посмеиваясь над пленниками. Его гонец с донесением о пленении эмиров Хусейна и Тимура уже скакал к Ильясу-Ходжи.

Глава 17

Черноморск, наши дни

Наталья оказалась именно такой, какой описала ее Федотова и какой представлял ее Виталий.

Может быть, когда-то женщину можно было назвать красивой, но только это было давно. Дама раздалась в плечах и в талии, овальное лицо с правильными чертами поплыло вниз.

Посмотрев на нее, Бочкин подумал: он ни за что бы не сказал, что муж этой женщины ходил в моря, да еще капитаном, и привозил жене валюту. Рельефную фигуру облегало платье из трикотажа, черного, в белую клеточку, продававшегося на каждом углу. Тапочки обветшали, сквозь прохудившуюся ткань проглядывали большие пальцы ног, но их владелицу это явно не беспокоило.

Виталий решил, что