– А что может быть не в порядке? Все идет по плану. Или нет? – В груди заворочалось беспокойство. – Как наши дела?

– С ними все замечательно. Счета пополняются. Сегодня что-то ждать от тебя? Или…

– Не знаю, смогу ли выйти из дома. Мне так плохо… – Она снова заплакала. – Его больше нет. Он умер! А вместе с ним…

– Нора, прекрати жевать сопли, – повысила голос сестрица. – Заканчивай там и прилетай. Все и так затянулось. Хорошо, что твоя семья не знает о моем существовании, а то бы…

– Почему не знают? Они все знали, но благополучно забыли. Как и обо всем всегда забывали, включая свою мать. С некоторых пор я превратилась для детей в предмет интерьера, не более.

– Ох, Нора, чем забита твоя голова!

– Моя лысая голова, – всхлипнула она сквозь смех. – Я побрилась наголо.

– О боже! Час от часу не легче! – Голос сестры сделался совершенно неузнаваемым. – У тебя там, с твоей бритой головой, вообще все в порядке? У меня под ногами земля горит, а она имидж меняет!

– А что-то случилось? – отозвалась она меланхолично и провела бритвой по крохотному островку волосяного ершика.

– Не знаю даже. – Сестра помолчала недолго, видимо, обдумывая, какую часть правды на нее обрушить, а потом почти шепотом выдохнула: – Мне вчера вечером показалось, что за мной следят.

– Возможно, так показалось.

Элеонора намочила полотенце под теплой водой и принялась протирать лысый череп.

– Нет, ни черта. Сегодня утром та же машина стояла возле моего дома, а потом повсюду следовала за мной. Нора, мне страшно! Во что ты меня впутала?!

– Думаешь, Женька догадался? – Она швырнула полотенце в стирку и вышла из ванной.

– Господи, какой Женька?! У него кишка тонка и руки коротки, чтобы сюда добраться! – заверещала сестрица.

– Тогда что? То есть кто?

– Гангстеры! – выпалила та и прочла строчку из молитвы на языке той страны, в которой сейчас жила.

– Шутишь? Эй, ты чего несешь? Какие гангстеры? Откуда им взяться? Ты афишировала наши дела по центральному каналу телевидения? Нет. Тогда что за паника?

– Ты дура, Нора? – И сестра прочла всю молитву целиком, но уже на русском. – Серьезно полагаешь, что те банки, которые я выбрала по твоей просьбе, не сливают информацию?

– А зачем ты выбрала такие?

– А какие мне выбрать, дура? Государственные? Там ко мне сразу уйма вопросов бы возникла!

Они возникнут и теперь. Только задавать их будут другие люди.

– Что делать, Нора?! Что? – Сестра почти задыхалась. – Мне страшно, понимаешь?

– Наверное, тебе надо уехать, – неуверенно проговорила она.

– Куда? В Африку? У таких людей длинные руки, они…

– У Женьки короткие руки, у этих людей длинные, – перебила Элеонора со злостью. – Ты согласилась добровольно. Я тебя не принуждала. К тому же твоя миссия с открытием счетов завершена, и ты, в самом деле, могла бы уехать куда-нибудь, пока они о тебе не забудут. Я прилечу, заявлю права на деньги, и от тебя отстанут.

– Ты правда так думаешь? – с надеждой отозвалась сестрица.

Нет, она так не думала. Она вообще сейчас не хотела об этом думать. Единственное, что пришло ей в голову в эту минуту: с переводами надо повременить, а деньги из камеры хранения куда-нибудь перепрятать. Но сестре она сказала совсем другое:

– Да, я так думаю. Тебе надо сбежать. Есть куда?

– Надо подумать, – проворчала та. – Было бы еще на что!

– За это не переживай. Оплачу все расходы, – пообещала Элеонора.

И отвратительная мысль, что сестра просто вымогает премию за услуги, прочно засела в ее голове.

– Ладно, договорились. Как только перешлешь мне, я сразу уеду подальше. Номер счета скину эсэмэской.

Сообщение поступило через четыре минуты. Значит, сестра подготовилась заранее. Все так, как и подумала Элеонора. Алчность победила родственные чувства, и ее просто хотят развести на деньги. Интересно, сколько она хочет?

На ее вопрос сестра ответила не сразу, видимо, подсчитывала. Потом сумма пришла. Элеонора удивленно вскинула брови и пробормотала:

– Однако…

Но отказывать не стала. Ответила, что все сделает в течение дня.

Она позавтракала стаканом кефира с ржаным хлебцем. Через тонкую тюлевую занавеску осмотрела двор. Никаких посторонних машин или без дела слоняющихся людей с нарочито равнодушными лицами. Значит, двор не под наблюдением. И, наложив грим, ей можно выбираться из дома.

Уже припудривая губы, чтобы они не были столь вызывающе пухлыми и яркими, Элеонора подумала, что оставшиеся деньги она вполне может пока оставить в этой квартире.

Хочешь спрятать понадежней, спрячь на виду…

Глава 14

Илья стоял на балконе в одних трусах и мерз. Утро было солнечным, но конец мая еще не набрал оборотов настолько, чтобы день начинался с жары. Плюс пятнадцать в мае совсем не те, что в июле. Но даже замерзнув, он не спешил уйти в комнату. Ему было хорошо. В одной руке он держал большую кружку с горячим крепким чаем. В другой – кусок белой булки с изюмом.

Он засыпал крошками коврик на полу. Он громко хлебал из кружки. И никто! Никто не одергивал его, не делал замечаний, не требовал вернуться за стол и позавтракать, как нормальный человек.

Веры больше не было в его жизни, в его квартире, в его начинающемся дне. И он совершенно счастлив. Ни одного дня, ни одной минуты Илья не пожалел о том, что потребовал от нее съехать. И дал себе зарок на будущее: не спешить с выбором, не селить у себя девушку. Хотелось удобства, а получил головную боль.

Булка закончилась. Чай тоже. Илья поставил кружку на подоконник. Стряхнул с коврика крошки на плитку и тут же собрал их веником в совок. Беспорядка он тоже не любил.

Илья побрился, принял душ. Неторопливо, расслабленно. Достал с вешалки чистые выглаженные брюки, тонкий джемпер цвета спелой сливы. Оделся без суеты, фальшиво напевая и хихикая без конца. Он словно пробовал на вкус жизнь в одиночестве, смаковал ее, причмокивая от удовольствия.

Без Веры ему было очень, очень, очень хорошо. Он мог болтать о чем угодно с Кирой, когда провожал ее до дома. Мог пригласить ее выпить кофе или поужинать. Она соглашалась не всегда, часто бывала занята. Но когда соглашалась, это был по-настоящему счастливый вечер для него. Они болтали не замолкая. Смеялись так громко, что это иногда бывало неприличным и на них оглядывались другие посетители ресторанов или кафе.

Плевать! С ней ему было хорошо и интересно. И пусть Кира никакого совместного будущего ему не обещала – он ни на что не надеялся. Пусть. Им просто было интересно