Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И всем очень весело.
Пост{сон} прерывается чёрным шумом, рвётся на части у меня в голове.
Теперь я проснулся.
В моей комнате по-осеннему светло. Приятное утро апатии и покоя.
Часы лежат на стене, улыбаясь мне циферблатом. Время здесь гуляет против часовой стрелки.
[Жиль сел на кровати, медленно потёр глаза, уставшие видеть Ничто за ночь. «Обутый в ноги» пошёл к умывальнику.]
Вода на 80 % состоит из человека.
Умываясь, я вспомнил, что одна здешняя пациентка — Ночная Игла — чистит зубы гневом (как она, во всяком случае, говорит).
Не смыть вином вину перед Христом…
[Закрыв кран, Жиль идёт в дальний угол комнаты, где притаились его чёрные кроссовки (или, как считают все остальные — «сапоги байкера»).
Он переобулся и оделся в повсеночное: чёрная футболка с жёлтой надписью «Self street », чёрные джинсы и жёлтый пиджак/куртка.]
Я предпочитаю тёмные тона и густые краски.
[Жиль выходит из комнаты. На двери — номер 25.]
Больничный коридор гипнотично манил своей бледностью.
[Корвус идёт в соседнюю палату.
=Монохром=
Он останавливается в дверях. В палате двое: девчонка, которую зовут Блондиночка (это её настоящее имя), и темноволосый паренёк Алекс, похожий на капитана дальнего плавания, уволенного за пьянство.
Блондиночка что-то усиленно драит в раковине умывальника.
— Чем занимаешься? — спрашивает Жиль у девчушки.
— Мою мыло… — отвечает та. — Мило мою мыло… Ужинать будешь?
— Нет, спасибо. Я поел во сне.
— Заставлять не стану.
Блондиночка бросает обмылок лежащему на кровати (их в комнате две) Алексу, а тот «откусив» ножницами половину, возвращает кусок девушке.]
Ужин здесь утром. Завтрак — вечером. Обед — ночью. А ночь — днём.
[— Сигареты не будет, — утвердительно как бы спрашивает Алекс.
Жиль улыбается, согласно кивает. Блондиночка валится на свою койку и дикими глазами пялится в потолок. Корвус тихо прощается и уходит.]
Чёрные/жёлтые квадратики пола под моими шагами. Моя тень тает.
[Уборщик Гениталич в заплёванном халате, щедро накинутом на голое тело, метёт пока ещё чистый коридор больницы. Жиль проходит мимо, придерживая путь в туалетные покои.
=Монохром=
Дверь, вскрикнув, открылась.
Некий безработный художник, замотанный в десятиметровый шарф, расписывает потолок туалета, удерживает кисть из хвоста крысы двумя пальцами одной руки. Его борода давно стала разноцветной от краски. Стены сортира он уже расписал:
Фреска № 1 — Мишень с ребёнком внутри.
Фреска № 2 — Поедание плодов беременного выкидыша.
Фреска № 3 — Расстрел пули.
Фреска № 4 — Безрукий мальчик, пишущий портрет обезьяны.
Фреска № 5 — Холодильник в Аду, внутрь которого поместился полуразложившийся прут.
Фреска № 6 — Кривой излом ухмылки ангела.
— Ну как?
Художник вопрошающе зыркнул на Жиля, затем уверенно пошатнулся, заливая бороду очередной порцией краски. Табурет под ним хрустнул и подло опрокинул живописца на пол, попутно разваливаясь в щепки.
— Жизненно. — Произнёс Жиль под занавес сцены. Художник траурно уставился на падший табурет.
— Быстро прогнил, — прокомментировал он. — Только вчера ведь вырастил!
Медленно вскочив, бородатый рисовальщик принялся отмахиваться кисточкой от кого-то совсем невидимого и орать примерно следующее:
— Я, такой свежий, удивительный, не могу творить в обстановке нетерпимости, лжи, а также зависти умерших коллег! — он метнулся к зеркалу. — Я, божественный Микки Анджело, требую воздавать мне дьявольские почести!
Не выдержав захлёбной интроспекции, Корвус ретировался в коридор.
А там доктор Бен и доктор Урод (самый красивый из персонала) вдоль стен выстраивают жителей общей палаты.
Последнего вышедшего в коридор психа осуждают и наказывают, уводя в первую палату. Доктор Бен сопровождает его, держа за руку, покуда «опоздавший» врёт, изворачивается и сквернословит про себя. В первой палате он проведёт весь день, перебирая газеты для последующего применения в уборной. Ведомый, напевая «Я буду любить меня нежно», заворачивает вместе с доктором Беном за угол.
Чтоб не успеть к приёму лекарств (их выделяют на первом этаже), пациенты возбуждённо ждут автобус.
После пятиминутного вглядывания больных в даль коридора к «остановке» подъезжает прозрачный сгусток эмоциональных расстройств.
Один псих отчаянно кидает себя под нистагмические колёса транспортного средства, но выживает уже в который раз.
Доктор Вуду (высокий и очень худой джентльмен в цилиндре и чёрном сюртуке с длинными полами), сверкая остроносыми туфлями руководит [как кукловод] погрузкой. Кривясь искромсанным лицом, его прислужник Зомби красиво горбится за рулём. Пациенты лезут в кишки автобуса сквозь невротические двери, показывая почтенному врачу жёлтые листья бумажек. Билеты, вышедшие из роли обрывков старых книг.
«Трижды герой мира» Чапаевец, разразившись дьявольским смехом, предъявляет свой партизанский паспорт — самодельное удостоверение личностей. Доктор Вуду требует пояснений, на что Чапаевец заявляет будто он — творец мировой победы и ему подчинены все подземные воздушные силы. Ещё он многозначительно уверял, что под его руководством свершились революции в Африке, Южной Америке и Антарктиде, где во главе правительств стоят его двойники. Утверждал, что перед поступлением в больницу у него сожгли все внутренности, а голову подменили (и теперь его настоящая голова хранится забальзамированной у доктора Бена в золотом сейфе).
Доктор Вуду в нетерпении забирает паспорт Чапаевца, из которого ясно:
1. Документ выдан штабом дивизии тяжёлых пулемётов.
2. Владелец документа имеет право ношения на левой и правой «грудях» всех существующих медалей, значков и блестящих предметов.
3. Предъявитель имеет право доступа во все секретные бункеры, подвалы и кусты, растущие на крышах КПП.
4. Документ в огне не тонет, в воде не горит, не подлежит возврату и переоценке.
Доктор Вуду отдаёт партизанский паспорт Чапаевцу, тот (по)степенно проходит в автобус.
Больных, впавших в кататонический ступор, заносят внутрь как гипсовые статуи. Корвус с любопытством пронаблюдал весь процесс погрузки пациентов. Автобус ещё не успел тронуться, как кого-то сразу же укачало и вырвало. Наконец-то Зомби раздавил педаль тормоза, и психи поехали за лекарствами. А к Жилю подкрался доктор Урод.