— Доктор Корвус, добрый вечер вы запланировали на сегодняшний день. Вам бы поесть.

Жиль смущённо кивнул жёлто-чёрной плитке пола.

— Знаете не последние новости, доктор Корвус? — Урод окутал свои слова туманной таинственностью. — Вчера ночью в морге обнаружили одного жизнерадостного жмура, одетого в Микки Хи. Там мы сняли с него нашего мёртвого Микки, и доктор Вуду его оживил, а доктор Бен выписал справку о втором дне рождения.

— Значит, скоро Хирург снова приступит к работе?

Спросил Жиль. На что доктор Урод определённо пожал плечами воздух и ушёл по лестнице вверх, в сестринскую.]

Теперь я один.

[Жиль бредёт к дальнему концу коридора. Гениталич смахивает пыль с подоконников. Жиль садится на стул из спичек, спокойным взором смотрит за окно.]

Дождь пойдёт.

[Так он просидел до «особого» дневного приёма пищи.

=Монохром=

Джекил-и-Хайд следует за собой в столовую. Лучший друг и лучший враг в одном лице. Корвус останавливает «двойного» больного.

— Как вы?

— Испытывая двоичные чувства, на этот вопрос могу ответить дважды двояко.

Одна половина лица Джекила вежливо улыбается, вторая часть морды Хайда в бешенстве кривится.

— Что с ней? — Жиль указует на перевязанную руку пациентов.

Джекил-и-Хайд отмахивается ответом:

— Палец не закреплён… Дрались… Отпал… Отобрал у кота… Потерял… Нашёл… Пришили.

В столовую они зашли втроём.

Жиль проследовал за столик у окна. Остальные столы стояли как попало, некоторые были перевёрнуты днищем кверху, а один вообще привинчен к стене.

Опять подавали невидимую пищу.

Чапаевец нашёл её жирной, а дон Кидок, широко танцуя на стуле, опрокинул свой стакан чёрного молока, которое разносили три симпатичные медсестры с целлофановыми кульками на головах.]

В столовой у меня лунатическое спокойствие.

[Конец калорийной трапезы был встречен феерическим взрывом огнетушителя, шумно излившим из угла свою пенную душу.

После «обеда» привезли сто тонн стекла.

=Монохром=

Прозрачный «подарок» от президента Вельта складировали холмиками, искрящимися от солнца, во дворе больницы.

Все неадекватно радовались, а какой-то дикий мужик с молотком побил все стёкла, мотивируя это тем, что у него «штапика слишком очень много до хера…»

В ответ на столь жестокий акт вандализма доктор Бен приблизился к Жилю и посоветовал такое:

— Вам нужен новый сон.

Корвус идёт на третий этаж, в лабораторию доктора Сна.

Там его уже ждут. Просторная комната без окон, но с балконом, выходящим вовнутрь, оборудована для проведения опытов по просмотру «электрических» снов. Доктор Сон будет видеть сновидение Жиля на экране мерцающего монитора. Жиля «подключают» к сносмотрителю, запускают поток тока в мозг, и он засыпает.]

[Сырой дождливый вечер — На крыше два креста качелей — И девушка на них — С ней слово «Бог» — Она на улице — Дождь одинокой тьмы — Пустыня города — Её рисунки на стене подъезда — Тусклый желток лампочки — Тринадцатый час ночи — Мост над тёмной рекой — Девушка в воде — Неясный блеск звезды — Бормочущая рыбка — Чёрно-жёлтый кот на берегу — Их разговор — Облетелые тела деревьев — Девушка и кот — Тропинка через парк — Сырая земля могилы]

[Жиля «отключили», развеяв восприятие другой реальности лёгким щелчком тумблера. Мир cна померк.

— Очень мистичная картина, — бубнит доктор Сон в значки показателей.

— Будем бычить на болезнь…

Он направляется на балкон, перемахнув через изогнутый поручень грациозным прыжком и приземлившись правым ботинком в кадку с песком, вынимает из складок халата бледную сигарету, не поджигая кончика глубоко затягивается, выпускает серый туман дыма.

Корвус выходит из лаборатории «электросна».

Окна больницы царапает дождь. Жиль идёт к себе, в палату номер 25.

У Алекса и Блондиночки в комнате тихо.]

Читают, наверное…

[Абсурдник: Сборник парадоксов, глупостей и прочего / Самуэль ЦэЦэ. — Могильник: Издательство T-ouch Press. — 252 с.

Единственное, что есть из чтива.

Чтобы увеличить свою библиотеку, Жиль разрезал книгу на две половины.

«Деление — начало жизни. Удаление — конец.»

Он открыл другую страницу.

«В Раю — свечи. В Аду — костры.»

Он открыл другую страницу.

«Одна часть человека играет. Другая — судит.»

Он открыл другую страницу.

«Их учат понимать, как детей, чему самих научили.»

Он открыл другую страницу.

«Жизнь отбирает себя от смерти.»

Он закрывает раздвоенную книгу.]

Пора навестить своего лечащего врача. Ведь скоро вечер.

● Главное — попасть в свой сон, а не в чей-то чужой ○

Блёклый шум голосов в моей голове.

Умеющий слушать — Ад услышит.

[Жиль спускается на первый этаж. В комнате номер 22 его ждёт доктор К.

Корвус заходит, закрывает дверь, садится на стул перед пустым столом напротив доктора. По безвыходному пространству комнаты переливаются сумерки, сгущаясь то в одном углу, то в другом.

Доктор К. пристально смотрит на Жиля:

Корвус очень расплывчатая личность. Штрихи его лица словно стираются и обновляются заново каждую пару секунд. При этом невозможно определить, то ли Жиль красивый урод, то ли уродский красавчик.

Он может быть похожим на кого угодно.

Неопределённая безликость личности и есть его личность.

● Божественно красив + дьявольски уродлив ○

Доктор К. отводит взгляд. Жиль начинает говорить.]

Урод — очень красивое слово…

Ему не нужна маска… Вспомните о людях в мире, людях простых, нормальных, обычных. Они одержимы одиночеством и скованы красотой. Но как же они зависят от зависти! Любая самореклама выводит их из себя, разжигая стремление быть кем-то: собой, другими, схожими с ними.

Не прекращаемо это…

Люди напали на человека. Пустой набор препарирования слов… А голоса ведь всё равно никуда не исчезают.

[Жиль говорит, словно шелестят на ветру листья.]

Скоро и ненависть станут ненавидеть, а правду костром из книг осветят. Непонимание усыпят плевками и ложью зальют. Оно затвердеет — его разобьют, а крошками уши залепят друг другу.

Отвратительно мне всё это… Я вижу выход, знаю дорогу, но что толку, ведь дойти не смогу. Осенью я слишком поддаюсь собственному влиянию.