себя настроил, а она бы огрызалась в ответ, ох, блять… Мы бы кусались и дрались, как дикие звери, но достигли кульминации.

Однако в сторону жаркие фантазии.

Больница. Больница-то какая?

Не сказала!

И что все-таки стряслось?

Так, думай, Гром… Думай.

Есть!

Виола со своего телефона могла посмотреть, где находится мой. Как-то установила приложение во время одной из поездок. Тогда на волне эмоционального подъема и колоссальной загруженности я пару раз оставлял свой телефон или планшет с кучей наработок. Виола нашла и потом установила приложение, связала наши устройства. Кажется, эта штука должна работать в обе стороны!

Есть!

Есть адрес…

Я рванул было к дверям, но вспомнил, что друзья ждали. Попытался придать себе спокойный вид, но на последних метрах снова не выдержал, вбежал в кабинет Гордея.

— Парни, мне надо уйти. Срочно. У Виолы большие неприятности, — заявил я. — Давайте в другой раз?

— В другой раз не выйдет, — заартачился Дубинин. — Мне твоя идея не нравится, финансирование не выделю. Либо сейчас выкладывай, либо вали со своими идеями!

Я заскрипел зубами. В нашем трио я — голова и мозг, генерирующий идеи, Дубина — деньги и продвижение, Гордей — умелая организация всего рабочего процесса и контроль на всех этапах. Убери хотя бы один из трех составляющих и все рассыпется.

Вот сейчас Дубинин ставил меня перед выбором: новый увлекательный проект, который может стать очень выгодным, или моя помощница.

Работа или Виола?

Карьера или временная… уверен, временная прихоть и страсть?

Глава 22

Громов

Еще совсем недавно я бы даже думать не стал. Разумеется, работа.

Мозг холодно разложил по полочкам: Виола сама живая и здоровая, судя по разговору.

Неприятности у ее дедушки, но он уже очень стар. Старые люди имеют привычку болеть и умирать. Это такое свойство любого живого организма.

Все мы смертны.

Я не питаю иллюзий насчет божественного и возвышенного в других или в себе самом. Если бы была частичка божественного или души в моем теле, я бы это уже давным-давно вычислил…

По сути, рокового выбора даже не стояло.

Смертельной угрозы жизни Виолы нет.

Работа в приоритете.

Все.

Все, закрыли! Говорить не о чем.

Но что-то внутри меня упорно считало иначе.

Какая-то шальная мысль, яркая и неунимающаяся.

Может быть, всего лишь один процент моего существа считал, что мне нужно поддержать Виолу именно сейчас.

Ни в одной из версий один процент не должен был перевесить девяносто девять процентов.

Однако… Перевешивал.

Я — в ахуе. Наверное, просто пропустил момент, когда оказался в параллельной версии реальности.

Итак, меня рвало на части.

Мои мучения были такими явными, напоказ, что Дубинин-гад даже ладони потер в предвкушении.

— Мне нужно идти, — выдавил из себя.

— Значит, аллес. Не знаю, как по-китайски звучит “Прощай!”, но твоя помощница точно знает. Спроси у нее, как освободится… — ухмыльнулся Дубинин и махнул ладонью, мол, вали.

— Дубина, заткнись, — лениво бросил Гордей. — Гром, иди, если надо. Позвони, как выяснишь, что стряслось. Виола уже как часть нашей рабочей семьи, трудится с самых первых дней. И, разумеется, это ни на что не повлияет. Форс-мажоры случаются у всех. За проект не переживай. Отложим встречу.

— Отложим? Снова отложим? — взвился Дубинин. — А потом, в случае, если вдруг мы в это ввяжемся, вы будете стоять у меня над душой и требовать денег поскорее? У меня с банками тоже есть свои проволочки, знаете ли!

— У нас еще есть в запасе немного времени, чтобы решить, ввязываться в игру вдолгую или не стоит! — уверенно произнес Гордей. — Все, иди, Гром!

Я кивнул Гордею с благодарностью, а Дубине показал два фака, потом помчался в больницу…

* * *

Виола

— Какая ты безответственная. Эгоистичная. Свела деда в могилу и рада… Еще один Кресс на тот свет отправится! Чем ты думала, умница наша? Такая умная, что через уши вот-вот потечет… — клевала меня тетка, матеря на весь коридор больницы.

Мне плохо. Я и саму себя пристрелить была готова, а здесь еще и тетка клюет, клюет… Без конца.

Она неплохая, правда.

Но склочная баба… И с ней лучше не ссориться. Как заведется, фиг остановишь.

Вот и сейчас она как только явилась в больницу, так только и делала, что поносила меня громко. Причем, другие родственники встали целиком и полностью на ее сторону, поддерживая, не желая ввязываться с ней в скандальную ссору. Мигом бы раскатала…

Я снова уронила лицо в ладони.

Разумеется, я чувствовала себя виноватой в случившемся. А как иначе? Не прошло и нескольких дней, как после операции на слух, которая окончилась ничем, дедушке стало плохо с сердцем. Сейчас врачи боролись за его жизнь…

— Что ты глаза свои спрятала от меня, коза бесстыжая! Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! — потребовала тетка, ткнув меня пальцем в плечо.

— Руки в сторону. Отойди! Живо! И громкоговоритель захлопни, колхозница. Ты в больнице, блять. Рот закрыла и отошла. СЕЛА! СЕЛА, Я СКАЗАЛ! — прогремел голос сверху.

Я проглотила очередной ком слез и икнула.

Голос.

Мужской.

Один-в-один, как у моего босса. Но явно не его…

Ведь у нас сегодня финальная презентация проекта директорам компании, а меня нет. Громов не должен был провалить такой момент. По всем законам логики он должен был остаться и защищать наше детище!

Тетку словно ветром сдуло в сторону.

— На меня посмотри, пожалуйста. Что стряслось?

На плечи легли пальцы, поглаживая. Я подняла зареванное лицо и не поверила своим глазам.

Передо мной на корточках сидел Громов и с тревогой смотрел мне в лицо. Зрачки расширенные, беспокойно снуют по моему лицу, губы приоткрыты, дыхание шумное, ноздри носа трепещут.

— Громов? Что… Что вы здесь делаете? А проект?

— Подождет, — отмахнулся. — Пойдем, расскажешь? Только лицо вытри. Я бы… — похлопал себя по карманам. — Я бы дал тебе платок, если бы знал, куда ты его положила.

— Не положила. Вы же сегодня сами с утра собирались и точно не взяли. Платки лежат на средней полке, слева от органайзера с носками, — отозвалась я. — У меня салфетки в сумочке. Закончились…

— Пошли, купим салфетки!

Громов встал и потянул меня за собой так настойчиво, что мне не хватило сил отказаться. Напоследок он еще раз оглянулся и зыркнул на мою тетку, которая притихла.

— Рот на замок, — рубанул ладонью по горлу. — Поняла?

Господи…

Что за манеры? Разве так можно разговаривать со старшими?

Но если честно, мне стало горячо и очень приятно. Приятно, что Громов так бросился на мою защиту. Я вообще не