– Как будет угодно моему господину и повелителю, – хмыкнула она.

Клифф усмехнулся.

– Ладно, проваливай, пока я не выгнал тебя пинками.

Собрав бумаги, Энид ушла.

Спустя примерно четверть часа Клифф выглянул из трейлера и осмотрелся по сторонам. Он надеялся, что поблизости окажутся несколько парней, с которыми можно будет сыграть в софтбол [7] и тем самым скоротать оставшееся до вечера свободное время. Увы, в поле его зрения никого не оказалось, если не считать…

О, черт!..

Из-за угла показался его партнер по съемкам Билли Мелина – молодой и дьявольски амбициозный киноактер, который мог бы потягаться популярностью с самим Клиффом. Билли был широко известен своими любовными похождениями и несколькими удачными киноролями. Это был настоящий жеребец в самом расцвете сил, который трахал все, что шевелится, хотя предпочитал, естественно, богатых и знаменитых. «Совсем как я в его годы», – с кривоватой усмешкой подумал Клифф.

С Билли он снимался всего в нескольких эпизодах, поэтому друзьями их назвать было нельзя. Скорее, они были просто хорошими знакомыми.

Глядя на приближающегося актера, Клифф невольно спросил себя, станет ли Билли таким же долгожителем в кино, каким стал он сам. Скорее всего, нет, рассудил он, и не потому, что у Билли Мелины не было никаких особых способностей. Просто тридцать лет назад, когда начинал сниматься Клифф, все было совершенно по-другому. Теперь от самого актера, от его способностей и таланта мало что зависело. Бал правили папарацци, газеты писали все, что им вздумается, а среди директоров студий и импресарио почти не было людей достаточно решительных и могущественных, которые могли бы защитить актеров от выдумок наемных писак. Желтая пресса буквально набрасывалась на каждую знаменитость, которая отваживалась всего лишь высунуть нос из собственного дома.

Нет, решил он, лет через десять, когда Билли стукнет сорок, он будет давно и прочно забыт, тогда как сам Клифф все еще будет сниматься в главных ролях, потому что… да просто потому, что именно такие парни, как он, остаются востребованными во все времена. Как Роберт Редфорд, как Де Ниро. К тому же Клифф вовсе не планировал уходить на покой. В этой гонке он будет держаться до конца.

– Привет! – окликнул его Билли. Бронзовокожий мускулистый красавец с чуть растрепанными грязно-русыми волосами, он являл собой классический тип идеального серфингиста, покорителя женских сердец. – Как делишки?

– Нормально, – кивнул Клифф. – А у тебя?

– По-прежнему, – небрежно отозвался Билли, поигрывая мускулами. – Приходится напрягаться, чтобы не засунули в массовку, а так все в порядке.

– Мне это знакомо, – кивнул Клифф, думая о том, что Билли все-таки чертовски красивый сукин сын. Некоторое время он колебался, не пригласить ли Билли к себе в трейлер, чтобы опрокинуть по стаканчику и немного потрепаться, или все-таки не стоит?..

«Пусть идет куда шел, – предупредил Клиффа внутренний голос. – Неужели тебе действительно так хочется знать все подробности его недавнего развода со знаменитой Винус? Или ты слишком мало знаешь о недавнем скандале с убийством в Вегасе, в котором оказался замешан этот красавчик?»

Нет, твердо ответил Клифф. У меня найдутся дела поинтереснее.

– Ладно, увидимся на площадке, – проговорил он, поворачиваясь, чтобы вернуться в трейлер.

– Угу, – откликнулся Билли. – Увидимся.

Оказавшись внутри, Клифф снова улегся на освободившийся диван и потянулся к мобильнику. Надо узнать, что поделывает Лори. Быть может, он даже предложит ей приехать к нему на площадку.

И заодно расскажет о приглашении.

Малышка Лори будет на седьмом небе.

– Ага! Вот и ты! – воскликнула Шака, обрушиваясь на Люку словно ураган. В ней все было большим или, по крайней мере, внушительным: спутанные светлые локоны напоминали стог сена, а щедрые груди и могучие бедра так и рвались на свободу из низко вырезанного эластичного комбинезона ядовитой оранжево-зеленой расцветки. Только ноги, обутые в лубутеновские «небоскребы», были на удивление маленькими и изящными, как у Дюймовочки.

– Как поживает мой любимый мальчик?

Шака была роскошной женщиной и очень известной певицей, наделенной к тому же сильным, волевым характером. Казалось, она способна справиться с любым препятствием, возникшим у нее на пути. Ничто не могло остановить Шаку, когда она двигалась к цели. Многочисленные поклонники ее буквально боготворили.

Люка встал с шезлонга, и бывшая жена тотчас заключила его в свои щедрые объятия. Как и всегда, от нее пахло ее фирменными духами, и этот запах разбудил в Люке множество приятных воспоминаний. Он до сих пор помнил тот день, когда она открыла его певческий талант и буквально за руку вытащила из безвестности. В памяти запечатлелось и то, как они впервые занимались любовью, и – самое главное – как он записал в ее студии свой первый сингл, который принес ему деньги и славу.

Шака так крепко обняла Люку, что он едва мог дышать; одновременно она осыпала его горячими, влажными поцелуями, которые ему когда-то очень нравились, но теперь Люка был только рад, что рядом нет Джероми и он не видит всего этого безобразия. Его партнеру очень не нравилось, что Шака до сих пор так много для него значит, но ничего менять Люка не собирался. Он по-прежнему чувствовал себя обязанным Шаке за все, что она когда-то для него сделала. Если бы не она, Люка никогда бы не стал тем, кем он был сейчас: поп-идолом испаноязычных (и не только) слушателей, которые обожали его зажигательные хиты и исполненные страстного томления баллады.

Кроме того, у них с Шакой был общий ребенок, в котором оба души не чаяли.

– Что-то ты рано вернулась, – заметил Люка, не без труда выбираясь из страстных объятий бывшей жены и переводя дух. – Мне казалось, твой концертный тур должен продолжаться еще как минимум неделю. Ты не заболела?

Шака состроила недовольную гримасу.

– Мой представитель отменил концерт в Сан-Паулу. Билеты продавались не слишком хорошо, так что пришлось собирать вещички и лететь в Штаты.

– Должно быть, это экономический кризис виноват, – тут же нашелся Люка. – Насколько я знаю, сейчас у всех дела идут неважно, особенно за границей.

– Только не у тебя, mi amor [8]. – Шака нежно потрепала его по щеке.

– У всех, говорю тебе!.. – не сдавался Люка, пытаясь хоть немного утешить бывшую жену, хотя он и подозревал, что кризис совершенно ни при чем. Во всяком случае, во время его турне по странам Латинской Америки билеты на концерты разлетались как горячие пирожки. Его собственный импресарио даже сказал, что продажи еще никогда не были столь высоки, так что, скорее всего, дело было в другом. Похоже, звезда Шаки начинала клониться к закату, как ни неприятно было Люке это признавать. А хуже всего то, что он понятия не имел, что тут можно сделать, чем помочь.