я пока по пятницам в шесть вечера смогу ходить. Не успел домой вернуться, как нагрузили.

– По пятницам… Хорошо. Хотя – я даже представить не могу, какой талант ты загубил. Какие перспективы променял…

– Я – живой, Сакамото-сэнсей. Для меня это главное. С остальным разберемся.

– Да, конечно… Ладно, пойду других обалдуев гонять. А то возомнили из себя гениев от хирургии…

Подхватив папку, с которой пришел и бросил на кресло, протягиваю ее старику:

– Вот, это меня просили передать. Я так понял, господин генерал очень расстроился, что все так получилось. Он сумел гранты на лечение абэноши пробить и финансирование для новых исследований. Сам не хочет лишний раз глаза мозолить, через меня отправили.

– Гранты?.. Я бы эти гранты…

– Сакамото-сэнсей, плюньте вы на этот случай. Лучше подумайте – сколько еще мальчишек и девчонок можно будет спасти. Вы ведь единственный серьезный специалист на всю страну, а у госпиталя бюджет не резиновый.

– Ладно, давай сюда, полистаю… А ты – не отвлекайся. У меня две будущих заявки на научную степень от студентов лежат, нужно будет их в порядок приводить. И кто прочтет, а не пролистает? И чтобы с пониманием, что они понаписали?..

Ушел. А я добыл второй том и пристроился у окна. “Основы биоэнергетики” применительно к тушкам абэноши. Что там мудрые люди накопали?

Без пяти минут семь закрываю книгу. Вроде в голове отложилось. Конечно – это только суррогат знаний, мне еще придется вычленять что-то осмысленное, приложить на уже наработанный опыт и на то, как я это смогу использовать в будущем. Но – первую книгу я “сжевал”. Еще их целая прорва. По одной в неделю – хотя бы так. Быстрее смысла не вижу. Я же не зубрила, мне понимать надо, о чем там понаписано. Значит – шаг за шагом. Постепенно. Не торопясь. Не блох гоняю.

Выглянув, киваю Сакамото-сэнсей:

– Я закончил, на неделе что-нибудь еще надо будет поделать?

– Да, сейчас дам задание. А вы, уважаемые господа, за сорок минут так и не смогли дать ответ на простой вопрос: почему у вашего пациента “провалилось” давление, хотя вы всего лишь пытались вылечить ему придавленные на стройке ноги.

- “Компрессионный шок”, - ляпаю я и ладонью закрываю рот. Ну кто меня тянул за язык?!

– Что-что? – теперь на меня смотрит уже не один профессор, а вся аудитория.

– При падении плиты или еще какой дряни на конечности, там замедляется кровоток, вплоть до остановки. Омертвение тканей. Когда человека освобождают, все эти токсины идут в кровь. Удар по почкам в первую очередь, тотальное поражение организма. Ну и падение давления, как один из признаков.

– Нам про это на лекциях не давали, – возмущается молоденькая девушка.

– Да? Странно. Мы же в сейсмически активной зоне, после каждого толчка в городах такое сплошь и рядом.

– Так… Тэкеши-сан, давай-ка я тебя озадачу на неделю и отпущу. Пока кое-кто в выгоревшем абэноши дырок злыми взглядами не насверлил.

После фразы про “выгоревшего” выражение лиц меняется со злого на сочувствующее или злорадное. Вторых я запомнил. Чтобы в будущем и близко к себе не подпускать.

В кабинете Коичи Сакамото роется в ящиках стола, затем достает тонкую брошюру, буквально на семь-восемь листочков, протягивает мне.

– Прочти. Это телефоны службы поддержки для бывших абэноши, список официальных организаций, кто их берет на работу. Ну и там всякое разное.

– Типа, чтобы я почитал перед тем, как шагнуть с крыши небоскреба?

– Да.

Старика жалко. Похоже, напавшие на меня придурки разрушили его мечту. Он хотел попробовать изучить что-то новое, непонятное. Хотел помочь новому ученику стать выдающимся врачом или ученым. Но вот не повезло, его подопечный просто бандит. Начинающий, но все же. И, да, в будущем я собираюсь подняться на вершину ночной пирамиды. Либо основать свою под руководством старших товарищей. Но это вовсе не повод вгонять профессора в депрессию.

Оглянувшись, снимаю с полки полированное блюдо. Наверное, на нем для очень важных гостей подают чай. Кладу на стол, сверху бросаю дурацкую книжицу, полную официальных благоглупостей. С усмешкой медленно провожу над ней ладонью и бумага вспыхивает, занявшись яркими языками. Еще раз провожу рукой, втягивая жар – и все, на блюде остались обугленные листы, с черными краями и серыми ломкими кусками не догоревшей бумаги.

Смотрю на онемевшего Сакамото-сэнсей и улыбаюсь:

– Пусть подпорками пользуются те, кто потерял веру. Я же вам напомню, учитель, что вы обещали научить меня летать. И я буду летать, назло любым неприятностям.

Складываю ладони “чашей”, зажигаю над ней шарик. Размером с персик. Он не багровый, он – разноцветный. Кажется, будто состоит из тонких блестящих лент, которые постоянно переплетаются, меняются местами друг с другом и находятся в вечном движении: красными полосы, светло-голубые, переходных оттенков. Все это в мерцании ярко-зеленых искр и пляшущих микроскопических молний, щекочущих пальцы. Сдвигаю ладони, прячу “цветомузыку”.

– Я могу приходить по пятницам, к шести вечера, Сакамото-сэнсей. И если вам очень нужно, можно будет доработать диагност. Он паршиво ловил поли-абэноши, а более сложные конструкции просто игнорирует. Оясуминасай.

Ухожу, аккуратно прикрыв за собой дверь. Профессор в глубокой задумчивости разглядывает обгорелую бумагу у него на столе. Ничего, на следующей неделе у нас наверняка найдутся общие темы для беседы.

* * *

До посиделок в ресторане мы успели еще заехать в магазин. Нет, готовят там шикарно, ничего не скажешь. Но я решил чуть-чуть подстраховаться. Исключительно с прицелом на то, что прихлопнуть молодой растущий организм спиртным просто, а мне пока здоровье понадобится. Поэтому кроме целой коробки модных кожанных портмоне приволок еще ящик минералки. В самом начале попросил на минуту слово и толкнул речь. Поблагодарил за поддержку и защиту, за то, что Семья столь много для меня сделала, не бросила в поле подыхать. Затем посетовал, что здоровье не до конца восстановилось, придется воду пить. Но уже к следующему разу я буду в форме. Попутно выложил кошелечки: модные, вместительные, в продаже просто так и не найдешь, будет куда заработанное складывать. Под конец сделал объявление:

– Да, я с босодзоку района открываю