– С большим удовольствием.

– И когда же мы снова вас увидим?

– Снова?

– Если мы правильно поняли, это был предварительный визит с целью ознакомления с людьми и производством. Пан Свобода надеется, что вы снова посетите нас и прихватите с собой пачку заказов… – весело сказал он.

– Да, конечно. Но это зависит от моего начальства.

– А ваш отчет будет благоприятным? Простите меня, – торопливо добавил он, – мне не хочется навязываться. В старые времена я был коммерсантом. Я добывал заказы из Англии, Франции, Германии, Бельгии… Знал, кого чем взять – одного скидкой, другого – долгосрочным кредитом… Сейчас все по-другому. Сегодня все поставлено на индустриальные рельсы. Выпуск продукции, производственный процесс… Очень интересно… – грустно закончил он.

– Ну ничего, вы снова вернетесь в международную торговлю.

– Несомненно. Это обязательно произойдет! – возбужденно воскликнул Влачек. – Ведь мы, в общем-то, нация коммерсантов. Как только восстановится наша промышленность, настанет черед торговли, торговли и еще раз торговли! – Его маленькое лисье лицо осветилось пророческим огнем.

Он высадил меня у «Словенской», я вошел в лифт и поднялся наверх.

Там я увидел гуляющего по коридору Джозефа.

– А, пан Вистлер! Можно поздравить вас с удачной сделкой? – он потирал ручки и улыбался мне улыбкой заговорщика.

– Да, спасибо. Во всяком случае, день потрачен не зря.

– Я вижу, вам очень жарко. Это все из-за влажности. Наверно, идет гроза.

– Будем надеяться, что это наконец-то случится.

– Не сомневайтесь. Сегодня ночью или, может, завтра. Я бы сказал, что кружечка «Пльзенского» вам совсем не повредит.

– И я так думаю.

Я вошел в номер и – прямиком в ванную, разделся и встал под душ. Хотелось надеяться, что обещанная гроза не погубит моих планов на завтрашний день. Десять минут я стоял под душем, раздумывая, как это будет. А когда вышел, пиво уже поджидало меня на столике.

– А в Англии девушки носят закрытые купальники или бикини?

– Сейчас, кажется, закрытые.

– Да, – грустно протянула она, – так я и знала. Я недавно видела немецкий журнал. В Германии быстрее реагируют на моду.

Сама она была в бикини из плотного черного сатина. И мне никак не удавалось отвести глаз от обеих половинок ее купальника. Тело у нее было великолепное, под лифчиком – ни одной лишней складочки, живот плоский и золотистый, а ноги длинные и гладкие. Она лежала, облокотясь на руку, и сердито грызла травинку, а ее роскошные груди так и топорщились.

Мы лежали на травянистом берегу реки, из города к купальне «Злата Пловарна» шел длинный трамвай. Ивы лениво свешивали свои ветви. Было очень пасмурно. Но обещанная Джозефом гроза еще не пришла. В этом месте река сужалась и быстро струилась в серых берегах. Мне дико хотелось во все это погрузиться… но я сдерживался.

Девица была явно не в духе, и, когда мы вылезли из воды на травку, еле цедила слова. Я думал в тоске, что, может, она такая кислая из-за каких-то моих физических дефектов.

– Отчего вы такая грустная? – спросил я наконец после долгого молчания. – Что-то случилось?

– Нет, абсолютно ничего.

– Жара довела?

– Мне она не мешает.

– Слишком много играли на фортепиано?

– Нет, – ответила она, не улыбнувшись.

Я озадаченно раскинулся на траве.

– Вы завтра уезжаете! – вдруг мрачно выпалила она.

Я уставился на нее, удивленный и польщенный. Мы и встречались-то всего один раз. Я не знал, что сказать.

– Но я надеюсь, что еще вернусь.

– Вы правда вернетесь?

– Это вполне возможно.

– Нет, неправда! Как бы и мне хотелось уехать! – страстно выкрикнула она. – Как бы мне хотелось покинуть эту страну!

– Вы никогда никуда не выезжали?

– Только один раз. В Венгрию, – ядовито ответила она. – Но там то же самое…

– У вас очень красивая страна, – запинаясь, начал я. – То есть с точки зрения пейзажа и всего остального. В Англии ужасный климат.

– Зато люди могут свободно ездить, куда хотят.

– Большинство из них в жизни не трогалось с места.

– Но если они захотят, они могут это сделать. Они свободные люди. И там так много всего!

Пора было сдвинуть ее с этой точки.

– Там, например, знают, что надевать – закрытый купальник или бикини, да? – спросил я со смехом.

– В том числе и это.

– И есть рок-н-ролл?

– А, рок-н-ролл! Вы все не можете про это забыть! – Она улыбнулась и вроде бы повеселела. – Вы успешно закончили дела?

– Да, я сделал все, зачем приехал.

– И что же это было?

– Ознакомление со стекольными заводами и деловые переговоры. Вы же сами знаете, – сказал я, с любопытством ее разглядывая.

– И это все?

– А что же еще?

– Да уж не знаю. А вы случайно не на американцев работаете – чтобы все выведать и сообщить им?

– К чему мне это? – сердце у меня слегка екнуло.

– Да всякое рассказывают. У нас говорят, что все иностранцы – американские шпионы. А что, разве не так?

– Конечно, не так!

– Я не говорю, что вы тоже такой. Вы же знаете, что я к вам испытываю.

– Нет, не знаю, – коротко ответил я. – Вы не должны верить всей этой чепухе, Власта. Я приехал сюда по делам бизнеса.

– А если бы и нет, что бы вы мне тогда сказали? Что работаете на американцев? – сказала она, с улыбкой склоняясь ко мне. Ее скверное настроение вроде бы улетучилось.

– А вы бы что сделали?

– Думаю, что сказала бы, – ответила она и пощекотала меня травинкой. – Я теперь прекрасно знаю ваше лицо.

– Вы не так уж пристально его разглядывали…

– Неважно, все равно, я хорошо его изучила! – она придвинулась ближе, щекоча мой нос. – Это жутко… жутко смешное лицо. Я точно знаю, о чем вы думаете, купчик вы этакий!

Две сладчайшие бомбы в черном сатине колыхались в дюйме от моего лица. И я смотрел на них, как завороженный.

– О чем же таком я думаю?

– Уж я-то знаю! – сказала она, щекоча меня травинкой. – Знаю, знаю…

Кажется, все было в ажуре.

«Террасы» в Баррандове были что надо. Перед этим мы вздремнули на пляже и только с наступлением сумерек поехали на трамвае к «Террасам».