litbaza книги онлайнСовременная прозаПериодическая система - Примо Леви

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 57
Перейти на страницу:

На двенадцатый день плаванья показался остров. Мы на веслах вошли в маленький порт. Вдоль берега высились неприступные гранитные скалы, на них трудились рабы, вытачивая колонны. Они не были великанами, больших ушей у них тоже не было, такие же люди, как мы, и с моряками они неплохо понимали друг друга, но надсмотрщики не давали им разговаривать. Это была земля гор и ветра, и мне она сразу понравилась. В воздухе пахло горькими дикими травами, народ показался мне простым и сильным.

Край металлов находился отсюда в двух днях пути. Я нанял осла с погонщиком. Ослы действительно маленькие (но не с кошку, как рассказывали на континенте), зато сильные и выносливые. Какая-то правда в тех рассказах все же была, но она была скрытой, спрятанной в словах, ее надо было разгадывать как загадку. Например, я убедился, что рассказ о каменных крепостях соответствовал действительности: они, конечно, были не величиной с горы, но достаточно высокие и массивные, правильной конусообразной формы с усеченным верхом. Удивительно, но все говорят, что «они были всегда», и никто не знает, кто, как, зачем и когда их построил[29]. Что же о том, будто островитяне пожирают чужеземцев, это полная чушь: безо всяких историй и приключений я добрался до рудников и по пути все мне указывали направление, словно это не только их земля, но и всех.

То, что я увидел, ошеломило меня; я был похож на охотничью собаку, вбежавшую в богатый дичью лес и сбитую с толку множеством нахлынувших на нее запахов. Край металлов – это цепь холмов вблизи моря, которые чем выше, тем круче, и тянутся они далеко, до самого горизонта. Повсюду столбы дыма над плавильнями, люди за работой, свободные и рабы. Насчет горящих камней тоже говорили правду; когда я их увидел, то не поверил собственным глазам. Разжечь их трудновато, зато потом они долго горят и дают много жару. Камни эти привозят откуда-то на ослах в корзинах, они черные, блестящие, хрупкие и не очень тяжелые.

Тут попадалось много удивительных камней с неизвестными мне металлами, выдававшими себя белыми, лиловыми и голубыми линиями: значит, под землей прятался целый клубок самых разных жил. Можно было растеряться от этого изобилия, броситься искать все подряд, но я Родмунд, и мой металл – свинец. Не теряя времени, я принялся за работу.

Месторождение я нашел на западной границе края, думаю, никто там до меня не копал, во всяком случае, я не обнаружил ни шахт, ни галерей, ни отвалов, и на поверхности никаких следов тоже не было. Кругом были камни как камни, но я знал: свинец внизу есть. Мы, искатели, думаем, будто ищем металл глазами, полагаясь на свой ум и опыт, но я долго размышлял и пришел к выводу, что на самом деле нас ведет какая-то необъяснимая сила, сродни той, что заставляет лосося подниматься в наши реки или ласточку возвращаться в родное гнездо. Может, с нами происходит то же, что с видоискателями, которые и сами не знают, что направляет их к воде, но что-то же направляет и заставляет гнуться лозу в их пальцах!

Я не мог объяснить, но знал, что свинец именно здесь, и пока шел две мили к лесу, где среди обгоревших от молний деревьев гнездились дикие пчелы, чувствовал под ногами его тяжелое ядовитое течение. Очень скоро я купил себе рабов, чтобы они трудились на меня, а потом, когда подкопил денег, еще и женщину, но не для развлечения. Я выбирал ее старательно, искал молодую, веселую, здоровую, широкую в бедрах, а красивая она или нет, значения не имело. Женщина нужна мне была для того, чтобы родить нового Родмунда, который продолжил бы наше ремесло, точнее, искусство. Надо было спешить: у меня уже тряслись руки, слабели ноги, кровоточили десны; зубы стали голубыми, как у предка, пришедшего с холодного моря. Новый Родмунд родится в конце будущей зимы, родится здесь, на земле, где растут пальмы, где добывают соль, где по ночам дикие собаки с лаем преследуют медведя; он родится в деревне, которую я построил вблизи ручья диких пчел. Я хотел дать ей имя на родном языке, который стал забывать, назвать ее «Бак дер Биннер», что значит «Пчелиный ручей», но не всем здешним людям название пришлось по душе, и они между собой называют деревню на своем, а теперь уже и моем наречии – «Баку Абис».

РТУТЬ

На этом острове я, капрал Абрахамс, живу со своей женой Мэгги уже четырнадцать лет. На соседний остров (я хочу сказать, на ближайший, который носит имя Святой Елены и находится в тысяче двухстах милях к северо-востоку отсюда) сослали очень важного и опасного человека. Боясь, как бы сторонники этого человека не помогли ему бежать, меня отправили сюда нести гарнизонную службу. Мой остров называется Печальным, это имя подходит ему как нельзя лучше, и, честно говоря, мне никогда не верилось, что такая значительная личность станет искать убежища на нашем безрадостном острове.

Говорили, будто этот ссыльный – изменник, прелюбодей, папист, смутьян и фанфарон, и пока он был жив, в гарнизоне кроме нас с Мэгги жили двенадцать солдат, молодых, веселых ребят из Уэльса и Суррея. Все они были крестьяне и помогали нам вести хозяйство. Потом смутьян умер, и к нам прислали канонерку, чтобы всех отвезти с острова домой. Но мы с Мэгги, вспомнив о старых долгах на родине, предпочли остаться и ухаживать за нашими свиньями.

Периодическая система

Остров Печальный выглядит именно так, как он изображен на рисунке. Это самый одинокий остров на свете. Его открывали, и не раз, то португальцы, то голландцы, а еще раньше – дикари, оставившие на скалах горы Сноудон какие-то знаки и изображения идолов. Но обосноваться насовсем ни у кого желания не возникало, потому что здесь полгода идут дожди и земля родит только сорго и картошку. Справедливости ради надо сказать, что с голоду на острове не умрешь: море у северного берега в течение пяти месяцев кишит тюленями, а на двух маленьких островках с южной стороны гнездятся чайки.

Стоит перебраться туда на лодке, и можно набрать яиц, сколько душе угодно. Они, правда, пахнут рыбой, но очень полезные и хорошо утоляют голод. Впрочем, здесь все пахнет рыбой, даже картошка, даже свинина, ведь свиньи питаются картошкой.

На восточном склоне горы Сноудон растут каменные дубы и другие деревья, я не знаю, как они называются. Осенью они покрываются мясистыми голубыми цветами, которые пахнут человеческим потом; зимой – жесткими кислыми несъедобными ягодами. Странные это растения: вода, которую их корни всасывают из глубин земли, поднимается до самых верхних веток и капает вниз, увлажняя почву. Эта влага полезна при разных воспалениях, хотя и отдает мускусом. Мы собираем ее впрок. А лес (он единственный на всем острове) мы назвали Плачущим лесом.

Сами мы живем в Абердаре. Трудно назвать городом четыре деревянных сарая, два из которых уже не пригодны для жилья, но в гарнизоне служил солдат родом из уэльского города Абердара, он-то и окрестил так наше поселение. Самая северная точка острова – Дакбилл. Другой солдат по имени Кокрэйн, тосковавший по дому, часто уходил туда и целыми днями сидел на соленом ветру, потому что ему казалось, что там он ближе к Англии. Он даже соорудил маяк, который никто никогда не зажигал. Этот небольшой мыс, если смотреть на него с востока, очень похож на клюв утки, потому он и называется Дакбилл.

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 57
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?