Цыфиркин (с жаром). Я дал бы себе ухо отнести, лишь бы этого тунеядца прошколить по-солдатски.

Кутейкин. Меня хоть теперь шелепами,[168] лишь бы выю грешничу[169] путем накостылять.

Явление VII

Те же, гж. Простакова и Митрофан.

Гж. Простакова. Пока он отдыхает, друг мой, ты хоть для виду поучись, чтоб дошло до ушей его, как ты трудишься, Митрофанушка.

Митрофан. Ну! А там что?

Гж. Простакова. А там и женишься.

Митрофан. Слушай, матушка, я те потешу. Поучусь; только чтоб это был последний раз и чтоб сегодня ж быть сговору.

Гж. Простакова. Придет час воли божией!

Митрофан. Час моей воли пришел. Не хочу учиться, хочу жениться. Ты ж меня взманила, пеняй на себя. Вот я сел.

Цыфиркин очинивает грифель.

Гж. Простакова. А я тут же присяду. Кошелек повяжу для тебя, друг мой! Софьюшкины денежки было б куды класть.

Митрофан. Ну! Давай доску, гарнизонная крыса! Задавай, что писать.

Цыфиркин. Ваше благородие завсегда без дела лаяться изволите.

Гж. Простакова (работая). Ах, господи боже мой! Уж ребенок не смей и избранить Пафнутьича! Уж и разгневался!

Цыфиркин. За что разгневаться, ваше благородие? У нас российская пословица: собака лает, ветер носит.

Митрофан. Задавай же зады, поворачивайся.

Цыфиркин. Всё зады, ваше благородие. Ведь с задами-то век назади останешься. 

Гж. Простакова. Не твое дело, Пафнутьич. Мне очень мило, что Митрофанушка вперед шагать не любит. С его умом, да залететь далеко, да и боже избави!

Цыфиркин. Задача. Изволил ты, на приклад,[170] итти по дороге со мною. Ну, хоть возьмем с собою Сидорыча. Нашли мы трое…

Митрофан (пишет). Трое.

Цыфиркин. На дороге, на приклад же, триста рублей.

Митрофан (пишет). Триста.

Цыфиркин. Дошло дело до дележа. Смекни-тко, по чему на брата?

Митрофан (вычисляя, шепчет). Единожды три — три. Единожды нуль — нуль. Единожды нуль — нуль.

Гж. Простакова. Что, что, до дележа?

Митрофан. Вишь триста рублей, что нашли, троим разделить.

Гж. Простакова. Врет он, друг мой сердечный. Нашед деньги, ни с кем не делись. Все себе возьми, Митрофанушка. Не учись этой дурацкой науке.

Митрофан. Слышь, Пафнутьич, задавай другую.

Цыфиркин. Пиши, ваше благородие. За ученье жалуете мне в год десять рублей.

Митрофан. Десять.

Цыфиркин. Теперь, правда, не за что, а кабы ты, барин, что-нибудь у меня перенял, не грех бы тогда было и еще прибавить десять.

Митрофан (пишет). Ну, ну, десять.

Цыфиркин. Сколько бы ж на год?

Митрофан (вычисляя, шепчет). Нуль да нуль — нуль. Один да один… (Задумался.)

Гж. Простакова. Не трудись по-пустому, друг мой! Гроша не прибавлю; да и не за что. Наука не такая. Лишь тебе мученье, а всё, вижу, пустота. Денег нет — что считать? Деньги есть — сочтем и без Пафнутьича хорошохонько.

Кутейкин. Шабаш, право, Пафнутьич. Две задачи решены. Ведь на поверку приводить не станут.

Митрофан. Небось, брат. Матушка тут сама не ошибется. Ступай-ка ты теперь, Кутейкин, проучи вчерашнее.

Кутейкин (открывает часослов. Митрофан берет указку). Начнем благословись. За мною со вниманием. «Аз же есмь червь…»[171]

Митрофан. «Аз же есмь червь…»

Кутейкин. Червь, сиречь животина, скот. Сиречь: аз есмь скот.

Митрофан. Аз есмь скот.

Кутейкин (учебным голосом). «А не человек».

Митрофан (так же). «А не человек».

Кутейкин. «Поношение человеков».

Митрофан. «Поношение человеков».

Кутейкин. «И уни…»

Явление VIII

Те же и Вральман.

Вральман. Ай! ай! ай! ай! ай! Теперь-то я фижу! Умарить хатят репенка! Матушка ты мая! Сшалься нат сфаей утропой, катора тефять месесоф таскала, — так скасать, асмое тифа ф сфете. Тай фолю этим проклятым слатеям. Ис такой калафы толго ль палфан? Уш диспозисион,[172] уш фсё есть.

Гж. Простакова. Правда. Правда твоя, Адам Адамыч! Митрофанушка, друг мой, коли ученье так опасно для твоей головушки, так по мне перестань.

Митрофан. А по мне и подавно.

Кутейкин (затворяя часослов). Конец и богу слава.

Гж. Простакова. Бог с ним, батюшка, Адам Адамыч! Он же и так вчера небережно поужинал.

Вральман. Рассути-ш, мать мая, напил прюхо лишне: педа. А фить калоушко-то у иефо караздо слапе прюха; напить ее лишне да и захрани поже!

Гж. Простакова. Правда твоя, Адам Адамыч; да что ты станешь делать? Ребенок, не выучась, поезжай-ка в тот же Петербург: скажут, дурак. Умниц-то ныне завелось много. Их-то я боюсь.

Вральман. Чефо паяться, мая матушка? Расумнай шеловек никахта ефо не сатерет, никахта з ним не саспорит; а он с умными лютьми не сфясывайся, так и пудет плаготенствие пожие!

Гж. Простакова. Вот как надобно тебе на свете жить, Митрофанушка!

Митрофан. Я и сам, матушка, до умниц-то не охотник. Свой брат завсегда лучше.

Вральман. Сфая кампания то ли тело?

Гж. Простакова. Адам Адамыч! Да из кого ж ты ее выберешь?

Вральман. Не крушинься, мая матушка, не крушинься; каков тфой тражайшин сын, таких на сфете миллионы, миллионы. Как ему не фыпрать сепе кампаний?

Гж. Простакова. То даром, что мой сын. Малый острый, проворный.

Вральман. То ли пы тело, капы не самарили ефо на ушенье? Россиска крамат! Арихметика! Ах, хоспоти поже мой, как туша ф теле остаёса! Как путто пы рассиски тфорянин уш и не мог ф сфете аванзировать[173] пез россиской крамат!

Кутейкин (в сторону). Под язык бы тебе труд и болезнь.

Вральман. Как путто пы до арихметика пыли люти тураки песчотные!

Цыфиркин (в сторону). Я те ребра-то пересчитаю. Попадесся ко мне.

Вральман. Ему потрепно снать, как шить ф сфете. Я снаю сфет наизусть. Я сам терта калашь.

Гж. Простакова. Как тебе не знать большого свету, Адам Адамыч? Я чай, и в одном Петербурге ты всего нагляделся.

Вральман. Тафольно, мая матушка, тафольно. Я савсегда ахотник пыл смотреть публик. Пыфало, о праснике съетутца в Катрингоф[174] кареты с хоспотами. Я фсё на них смотру. Пыфало, не сойту ни на минуту с косел.

Гж. Простакова. С каких козел?

Вральман (в сторону). Ай! ай! ай! ай! Што я зафрал! (Вслух.) Ты, матушка, снаешь, што сматреть фсегда лофче зповыши. Так я, пыфало, на снакому карету сасел, так и сматру польшой сфет с косел.

Гж. Простакова. Конечно, виднее. Умный человек знает, куда взлезть.

Вральман. Ваш трашайший сын также на сфете как-нипуть всмаститца, лютей пасматреть и сепя пакасать. Уталец!

Митрофан, стоя на месте, перевертывается.

Вральман. Уталец!