землю, да горло ей рвет. Славно так рвет! Сильный, мощный зверь. Красавец, чо сказать! Дык, они только сейчас разлупали, гады эти, что их бьют! Мужика того оставили, да на нас в атаку кинулись! С мужиком тем одна, или две осталися. Ну, я их лупить молотом! Этих, что на меня поперли! Хорошо бьет кувалда. Ветерок посвистывает, как размахиваюсь, да бошки ихние лопаются, словно арбузы перезревшие!

Пока отмахивался, вижу, добрались те твари до мужика того. Он одну грохнул, да вторую не стрелял уже. Так ее по башке бил. Автоматом-то! Видать че-то с оружием сделалось, или патроны вышли. Бил, бил — да упал! Повалила гадина его с крыши на землю. Рвет его! Кричит мужик, да руками отбивается! Да куда ему против гадины то в рукопашную... Я, и то тогда еле справился...

Засандалил я в очередную морду гадскую, молотом. Да к мужику на помощь! Волчок на себя остальных взял. Понял видать, что мне надо! Завертелся, завязался... Гадину одну — сразу на землю повалил, да в горло ей зубами, и ходу подальше, чтобы другие не навалились! Отбежит и снова в атаку. Красиво дерется зверь! Шустро, да с умом он их валяет. Загляденье прямо!

Еле успел я. Мужик тот уже и не сопротивлялся почти. Из сил видать выбился полностью! Только и мог, что удерживать пасть поганую от горла своего... Гадину ту, я за шкирку ухватил, да с мужика сдернул. Побоялся молотом сандалить, чтобы человека не зацепить ненароком. Оттащил я тварь поганую от мужика в сторону, да руками пасть ей и разорвал! Кусалася гадина... Думал лапы ей еще повыдергать, дык, — бросил. Нервное — то! Лишнее уже!

Поднял я мужика того. На ноги поставил. Живой! Автомат его подобрал. Разбитый совсем. Болтается все, да дуло гнутое. Все равно в руки ему сунул. Имущество же! Может починит? Я же не знаю чо, да как! Гляжу, а волчок к нам бегом бежит! Еще штук пять, гадин тех, следом за ним гонятся! Может новые подтянулися, а может были уже тут. Дык, кто-ж их разберет? Они-же все на одну рожу-то, свою-поганую!

Принял я шайку эту! Прямо на кувалду свою. Враз, половина, как брызги разлетелася! Ох и хороший молот! Ох и нравится мне! В азарт я вошел. Махал так, что ветер в ушах свистел! Перебил всех. И еще подтянулися гады! Из подворотен, да подвалов повылазили. И их всех-тех — перебил! Стою, «кувалдометр» свой замахнувшись держу, а врагов то и нету больше! Кончились вражины все! А эти, по всей площади валяются. Бошки да туловища перебитые. Много их. Какие, правда еще шевелятся. Уползти пытаются. Лапками шебуршат, да морды к небу тянут. Посвистывать пытаются. Видать медузу свою окаянную кличут! На помощь чтобы пришла. Прошелся я тогда по ним, да каждому и в рыло, кувалдою. Чтоб не свистели! Ишь-ты, говорю, свистуны выискались! Хрена вам лысого, а не медузу! Не ваш сегодня день, ребятушки!

Добил я гадин тех поганых, отдышался маленько, да к мужичку тому. Стоит он, кулаки сжал, да на волчка косо поглядывает. Автомат бросил от себя. Видать совсем негожий! А сам стоит. Пораненый, еле на ногах держится, а биться готов до самого конца! Твердый мужик! Уважаю! Волчок его не трогал. Сидел просто, да по сторонам поглядывал. Ухи крутил. Понял тогда мужик тот, что тут ему врагов нету! Расслабил кулаки. Да сразу на жопу свалился. Слабый совсем! Помог я ему на ноги подняться. В кабину его засунул. Воды помог напиться. Руки тряслись сильно. Не мог сам даже флягу открыть!

Очухался он маленько и сразу за руль! Завел мотор и по газам — ходу. Говорит нельзя тут быть после шуму такого. Всякая зараза может сюда припереться! Да и не только такие гадины, а кой чего и похлеще! А я-то чего? Я только — за! Волчка на руки усадил и сам держусь. Машина-то прет, да подпрыгивает по кочкам, да по ухабам. Едем.

Познакомились мы с мужичком этим. Иваном его кличут. Местный он. С городских! Он сразу на юго-восток курс взял, как услыхал, что мне домой в деревню надо. Похрен ему, куда ехать, лижбы подальше от города! Компас у него. Небольшой такой, в коробочке. И карта книжецей сделана. «АТЛАС АВТОМОБИЛЬНЫХ ДОРОГ» — на ней написано. Хороший такой, «атлас» этот. Хоть и старенький, да затертый совсем, дык, все тама видать! И дороги, и город этот нарисованный. Будто сверху смотришь! И деревня моя — тожить есть! И как проехать до нее, дороги обозначены. Красота!

Поговорили мы с ним о том-сем, маленько. Нормальный мужик он, этот Иван. Сам такой худощавый, роста среднего. Дык, жилистый очень! Руки крепкие. Всю мускулатуру под шкурой видать! Сильные они — люди эти, да выносливые. Знаю про таких! В годах он уже. Волосы седые совсем. Белые считай. Местами только черные пробиваются. Будто в соль, — чуточку перца сыпанули. Такое! Да усы носит — щеточкой. А глаза — синие-синие! Яркие такие! Вроде и добрые глаза-то, да острые. Словно тебя насквозь просвечивают! Бывают такие люди, ага. Вон, как дядька Вий. У него тожить такие глаза. Вот и у Ивана такие! Серьезный мужик. С «обычных» он. Без особенностей. Но к нашему брату — он спокойно относится! Сосед у него с «таких». Дружили говорит. На праздники водку пили. На Первомай, да на Новый Год! Дык, в прошлом году, запропастился он куда-то, сосед его. Говорит, вроде в город другой подался. Работу искать. Уехал. Да так и с концами... Переживает за него! А город тот — «Горное» называется. Потому, что среди гор построенный! На севере он. Поехал бы, говорит, друга своего искать, дык город тот, аж за две тысячи верст от Славного! Далеко конечно. Тудыть несколько недель машину гнать. А может и больше! Дороги-то, считай никто не ремонтирует... Такие дела.

Вот так и говорили мы с Иваном пока ехали. Спокойно было вокруг. Только порушено все сильно. Иван осторожно грузовик вел. Завалы объезжал, да на кочках перекатывался. Хорошая у него машина! «Урал» — называется. Никогда такую не видал: Большая, мощная, да вездеходная она. Нравится! Рассказал