— Парус убрать! На якорь встать!

Затем на воду аккуратно опустили большую шлюпку и маленький тузик. Крепыш сел за вёсла тузика.

— Идём прямо к берегу, — сказал Пересвет. — Пусть нам сопутствует удача!

Крепыш в одиночку оттащил лёгкий тузик от линии прибоя без каких-либо усилий. И все трое стали смотреть по сторонам. Затем они, сев на камни, сосредоточили своё внимание на матросах. Устье реки находилось неподалёку, матросов хорошо было видно.

Команда работала слаженно: открыв крышки объёмистых деревянных баклаг, они тут же начали черпаками наливать в них воду. Баклаг было несколько, работа длилась довольно долго.

— Работают споро, — сказал Добрыня, — не вижу сбоев, никто не падает в обморок. Похоже, со здоровьем у них проблем нет.

— И меня ничто не беспокоит, — сказал Пересвет.

— Со мной полный порядок, — тут же отозвался Крепыш.

Добрыня, немного помолчав, спросил:

— Рискнём?

— Нужно это сделать, — ответил Пересвет, — иначе нас не поймут ни команда, ни вождь.

— Тогда пошли, — сказал Добрыня, вставая. — Забираем котомки. Пройдём немного, а там видно будет.

Подойдя к тузику, Пересвет потянул за лямки свою котомку и привычным движением забросил её за спину. Зашедший с другого борта Добрыня сделал то же самое. Крепыш замер над тузиком.

— А где моя котомка? — спросил он.

Все посмотрели на дно лодки. Там лежали вёсла и связка просмолённых сигнальных факелов.

— Я положил в котомку продукты, фляги с квасом, — сказал Крепыш. — Что теперь делать?

Все вместе они обошли тузик со всех сторон. Затем разошлись по прибрежной полосе, заглядывая даже за небольшие валуны.

— Мы не отходили от тузика так далеко, — наконец сказал Добрыня.

И всё-таки он прошёл несколько десятков шагов по влажной полосе прибоя, глядя по сторонам.

— Нас тут трое или намного больше? — произнёс он. — Может быть, так проявляет себя морок?

— Мороку назло всё равно пойдём вперёд, — сказал Пересвет. — Ничто нас не остановит.

— Да, идём! — ответили Добрыня и Крепыш.

Они ещё раз посмотрели на дно лодки, забрали связку факелов и пошли к реке.

Тот берег реки, на котором они оказались, был низким и сглаженным. Скорее всего, его на протяжении многих лет разравнивали весенние паводки. Над противоположным берегом возвышалась доломитовая стена, которая просматривалась очень далеко вверх по течению.

— Удобнее идти по этому пологому берегу, — сказал Пересвет. — Нет ни ложбин, ни взгорков. И хмарь пропала, всё вокруг хорошо видно. Пройдём немного.

Вскоре Крепыш сказал:

— Если в этой реке есть рыба, сухой паёк нам не понадобится.

— Ты взял невод? — спросил Добрыня. — Только вот где он?

Крепыш остановился.

— Невод лежит в носовом ящике. Хотя, может быть, лежал, а теперь и он исчез. Я схожу, проверю.

— Лучше я схожу, — сказал Добрыня. — У меня более размашистый шаг.

И Добрыня ушёл.

Пересвет и Крепыш сели на крупные валуны, глядя на возвышавшийся противоположный берег реки.

— А камни-то тёплые, — сказал Крепыш, похлопывая по валуну, на котором сидел. — Я это давно заметил.

— Определённо, это Круглый, с его странностями. Вот эта стена за рекой напоминает мне оборонительное сооружение.

— Да, похоже, — согласился Крепыш. — Только бойниц не хватает.

— Нужно будет перейти через реку и посмотреть, что там за стеной. Вот там вдалеке вижу прореху. Не нужно будет карабкаться высоко вверх. Какая вода?

Крепыш подошёл к реке, опустил руку в воду.

— Парное молоко, — сказал он.

Вскоре вернулся Добрыня. В руке он держал свёрнутый и перевязанный невод, а за его спиной висела пропажа — котомка Крепыша.

— Котомка стояла в тузике, — пробурчал Добрыня. — Трудно было её не увидеть, но нам это удалось, хоть и смотрели в три пары глаз. На самом деле в таких случаях говорят: «Домовой шалит». Пока с нами шутят, это уже понятно.

— Да, спору нет, — согласился Пересвет.

— Ладно, посмотрим, что будет дальше. Туго нам придётся, если шутки превратятся во что-нибудь более серьёзное.

И они пошли вперёд.

Напротив прорехи в высокой стене они увидели подобие брода. Возможно, это были остатки давно рухнувшего моста. Они как можно выше закатали штанины, и перешли реку, всё-таки вымокнув по пояс. С трудом поднялись вверх. И увидели долину, усыпанную каменными плитами. Кое-где среди этого хаоса стояли похожие на колонны столбы. И всё пространство, как им показалось, излучало слабо искрящийся свет.

— Да-а-а, — медленно протянул Добрыня. — Если это развалины, кто с кем воевал? В преданиях говорится, что древние веды напали и разгромили армию тёмных. То есть, где-то напали, не позволив тёмным даже ступить на Круглый.

— Предания — это, как я давно понял, героика. На самом деле всё могло быть намного сложнее, — ответил Пересвет. — Давайте обсохнем и разберёмся с этим местом. Привал!

Все сели на свои котомки, может быть, по привычке. Хотя, что тоже возможно, никто из них больше не желал участвовать в игре с домовым.

— Если прореха — это въезд в город, — заговорил Пересвет, — значит, можно попробовать разобраться с планировкой или хотя бы заметить её следы.

— Давайте попробуем разобраться, — согласился Добрыня. — Если мы считаем, что находимся у въезда, то далее должны быть сени, то есть ловушка. Её задача — удержать нападавших, лишить их возможности лавиной ворваться внутрь города. С высоты ловушки удобно вести огонь по врагам и в лоб, и с двух сторон. Странно, но я вижу подобие такого сооружения.

— Да, — согласился Пересвет, а за ним и Крепыш. — Есть что-то похожее на ловушку.

— А далее, если жители нуждались в надёжной защите, должно просматриваться хотя бы одно кольцо внутренних укреплений. Мне кажется, оно тут есть. А вот там дальше вижу нечто похожее ещё на одно кольцо. Напоминает?

— Да, — ответил Пересвет.

— Где-то в центре или на возвышенности должно находиться самое укреплённое место — последний рубеж защиты.

— Это там! — сказал Крепыш, указывая в центр долины на нагромождение плит.

— Но все мои выводы только тогда будут чего-то