— Мне хотелось бы знать, почему ты решил здесь поселиться, как тебе пришло в голову составить вместе велосипеды и устроить себе такое убежище. Это хорошая идея, но почему? Чтобы не платить за жилье? Неужели арендная плата так высока? Извини, что вмешиваюсь не в свое дело. Мне просто любопытно, понимаешь? Хочешь, пойдем выпьем кофе?

Горелый взял бутылку и, отпив из нее немного, протянул мне.

— Это дешево. Бесплатно, — пробормотал он, когда я поставил бутылку на прежнее место.

— И вполне законно? Кроме меня, кто-нибудь знает, что ты здесь ночуешь? Владелец велосипедов, к примеру, он-то в курсе, где ты проводишь ночи?

— Хозяин этих велосипедов — я, — объявил Горелый.

Луч света падал ему точно на лоб, высвечивая обожженную плоть; наверное, поэтому казалось, что она находится в движении.

— Они мало что стоят, — добавил он. — Здесь, в городке, все велосипеды новее моих. Но пока что мои плавают, и людям нравится на них кататься.

— А по-моему, они просто замечательные, — произнес я с неожиданным воодушевлением. — Я бы никогда не сел на велосипед в форме лебедя или корабля викингов. Это ужасно. Твои же, наоборот, кажутся мне… более классическими, что ли. Более надежными.

Я чувствовал себя идиотом.

— Да нет. Новые велосипеды более быстроходны.

Он путано объяснил, что движение лодок, экскурсионных катеров и виндсерферов в этом районе такое же оживленное, как на автостраде. Поэтому скорость, которую способны развить велосипеды, чтобы избежать столкновения с другими суденышками, превращается в важное преимущество. Пока ему не на что пожаловаться, его велосипеды ни разу не стали причиной несчастных случаев, если не считать нескольких ушибов головы у купальщиков; но даже в этом отношении новые велосипеды лучше: поплавок старой конструкции при ударе может пробить человеку голову.

— Они тяжелые, — сказал он.

— Ага, как танки.

Горелый впервые за все время улыбнулся.

— Ты постоянно о них думаешь, — сказал он.

— Да, постоянно.

Продолжая улыбаться, он нарисовал что-то на песке и тут же стер. Его движения были скупы и таинственны.

— Как продвигается твоя игра?

— Прекрасно. Все идет как по маслу. Я порушу все схемы.

— Все схемы?

— Да, все прежние модели игры. Благодаря моей системе игра будет переосмыслена.

Когда мы выбрались наружу, небо было серого металлического цвета, предвещавшего новые дожди. Я рассказал Горелому, что несколько часов назад видел на востоке багровое облако и подумал, что это к хорошей погоде. В баре, за тем же столиком, где я его покинул, сидел Ягненок и читал спортивную газету. Увидев нас, он сделал приглашающий жест. Разговор пошел о вещах, которые с удовольствием обсудил бы Чарли, у меня же они вызывают только скуку. Мюнхенская «Бавария», Шустер, «Гамбург», Руммениге — вот темы и поводы для рассуждений. Разумеется, Ягненок знает об этих клубах и личностях куда больше, чем я. К моему удивлению, Горелый поддерживает разговор (словно бы из уважения ко мне, ведь речь идет не об испанских, а о немецких спортсменах, что я по достоинству ценю и в то же время отношусь к этому с недоверием), демонстрируя приличное знание немецкого футбола. К примеру, Ягненок спросил, какой у меня любимый игрок, и после моего ответа (Шумахер, названный просто так, чтобы что-то сказать) и ответа самого Ягненка (Клаус Аллофс) Горелый сказал: «Уве Зеелер», а ни Ягненок, ни я о таком даже не слышали. Этот игрок, а еще Тилковски остались в памяти Горелого как самые лучшие. Мы с Ягненком знать не знаем, о ком он говорит. На наши недоуменные вопросы он отвечает, что в детстве видел обоих на футбольном поле. Я жду, что сейчас Горелый начнет вспоминать свое детство, но он внезапно умолкает. Время идет, и, хотя день выдался хмурый, очень долго не темнеет. В восемь я прощаюсь и возвращаюсь в гостиницу. Усевшись в кресле на первом этаже, у окна, из которого виден Приморский бульвар и часть стоянки, я вынимаю письмо Конрада. В нем говорится:

Дорогой Удо!

Получил твою открытку. Надеюсь, что купание и Ингеборг не помешают тебе закончить статью к условленному сроку. Вчера закончили партию в «Третий рейх» дома у Вольфганга. Вальтер и Вольфганг (державы Оси) против Франца (союзники) и меня (Россия). Играли тремя командами, и конечный результат таков: В. и В. — 4 цели; Франц — 18; я — 19, причем среди них Берлин и Стокгольм (!). Можешь себе вообразить, в какое состояние В. и В. привели Kriegsmarine.[22]Сюрпризы на дипломатическом фронте: осенью 1941 года Испания присоединилась к странам Оси. Невозможность превратить Турцию в союзника второй руки из-за DP,[23]которые мы с Францем разбазарили направо и налево. Александрия и Суэц остались неприступными; Мальту изрядно потрепали, но она выстояла. В. и В. захотели проверить некоторые аспекты твоей средиземноморской стратегии. И средиземноморской стратегии Рекса Дугласа. Но это оказалось им не по зубам. Их ожидал полный провал. Испанский гамбит Давида Хабланиана срабатывает в двадцати случаях раз. Франц потерял Францию летом сорокового года и пережил вторжение в Англию весной сорок первого! Почти все его армейские корпуса находились в Средиземноморье, и В. и В. не смогли удержаться от искушения. Мы применили вариант Беймы. В сорок первом меня спас снег и настойчивое стремление В. и В. открывать все новые фронты, что приводило к растранжириванию BRP;[24]всякий раз к последнему туру года они подходили банкротами. По поводу твоей стратегии: Франц уверяет, что она немногим отличается от стратегии Анкорса. Я сказал ему, что ты переписываешься с Анкорсом и что его стратегия не имеет с твоей ничего общего. В. и В. готовы смонтировать гигантский «Третий рейх», как только ты вернешься. Сперва они предложили серию «Европа GDW», но я их отговорил. Не думаю, что ты согласишься играть более месяца подряд. Мы договорились, что В. и В., Франц и Отто Вольф сыграют соответственно за союзников и русских, а мы с тобой будем командовать силами Германии, как тебе это? Обсудили также встречу в Париже 23–28 декабря. Получено подтверждение, что приедет лично Рекс Дуглас. Я знаю, что он хочет с тобой познакомиться. В «Ватерлоо» поместили твою фотографию, это та, где ты играешь против Рэнди Уилсона, и заметку о нашей штутгартской группе. Я получил письмо из «Марса», помнишь их? Они хотят заказать тебе статью (будет напечатана также статья Матиаса Мюллера, просто невероятно!) для спецномера об игроках, специализирующихся на Второй мировой. Большинство участников — французы и швейцарцы. Есть и другие новости, но о них поговорим, когда ты вернешься с каникул. Как ты думаешь, какие поля удалось удержать В. и В.? Лейпциг, Осло, Геную и Милан. Франц готов был меня убить. В самом деле, он гонялся за мной вокруг стола. Мы уже установили Case White. Начнем завтра вечером. Мальчишки из «Огнем и мечом» открыли Boots & Saddles и «Бундесвер» из серии Assault. Теперь они думают продать свои старые Squad Leader и уже поговаривают об открытии фэнзина под названием Assault, или «Радиоактивные бои», или что-то в этом роде. Обнимаю тебя.