— Я давно знакома с проектом, должна была вместо Ольги помогать Алексею, а он на ее кандидатуре настоял. Трусишка! Меня бы не потянул. Я не спорила, что мне в лесу делать? Да и «папочка» бы не отпустил.

— А что изменилось? Сейчас папочке все равно? — съязвила я.

Лиля оценила укол и терпеливо добавила:

— Сейчас я в изгнании, прошу учесть — в добровольном изгнании. Сама себя отправила в ссылку. «Кошелечку» условие поставила — не оформит развод со своей «клушей», не вернусь к нему. Надоело прятаться, открыто с ним жить хочу. Он уже второй год между нами мечется, старый кобель, все скулит: «Дай в Думу переизбраться, не мешай карьере» Надоело! Звонил вчера, просил прилететь в Москву, сказал, что жене дал крупные отступные и отправил в Испанию — отдохнуть от судебных разборок.

Мне было противно ее слушать. Да и она, откровенничая со мной, отнюдь не выглядела счастливой. Рассматривая Лилю при ярком солнечном свете из раскрытого окна, я заметила все ее наметившиеся морщинки, «гусиные лапки» и горькие складочки у губ, которые со временем не скроют никакие модные современные процедуры и подтяжки.

Меня волновало другое. Лиля скоро уедет, а мы с Раем останемся здесь вдвоем. И мне нужно будет принять его таким, какой он есть. Или постепенно дистанцироваться. Но почему? Я вспомнила фотографии бывших жильцов поселка, мужчины на них не выглядели уродами, а женщины светились от счастья. И здоровые, красивые малыши.

Я должна отказаться от Рая лишь потому что он незначительно отличается от стандартных мужчин? Не такой, как все… Странный. Особенный. Одинокий. Как тот «мальчик-рысь» из заветной книжки. Если я исчезну из его жизни, он тоже может затосковать. Будет искать меня, мчаться по следу и попадет в ловушку. Этого нельзя допустить. Я должна уберечь, спасти, даже если пока не знаю как, я просто должна оставаться рядом и продолжать верить в него.

Когда мы вышли из коттеджа вдвоем с Лилей, мне показалось или отношения между нами уже не были такими напряженными, как в первые дни. Я еще подумала, что у нее теперь другие планы, и Рай в них не входит. Как же я тогда ошибалась…

Лиля сказала, что хочет прогуляться к озеру, а я отправилась искать друга. Рай сидел на бревне возле домика Андреича, скоблил ножом молодую картошку, опять они собираются варить уху или запекать на углях, едва прогорит костер.

Я осторожно присела на перевернутое ведро с отломившейся ржавой дужкой, молча наблюдала, как слетают коричневые чешуйки с молодых клубней. Я могла бы долго смотреть, как движутся ловкие пальцы Рая… Вдруг захотелось услышать его голос, заглянуть в глаза.

— Много еще осталось? Давай помогу.

— И чего тебе давать? — деловито поинтересовался Рай, не отрываясь от работы.

— Нож! — с вызовом отвечала я.

— В тазике на столе… Тут я сам справлюсь, лучше лучок порежь. Ох и злющий! И заодно капусту. Пожарим на сале, знаешь, как будет вкусно с картошкой?

— Представляю. Уже слюнки бегут.

От его спокойно-будничного тона защипало в носу, теперь я ни за что не хотела уходить к старому, колченогому столу, где раскладывал припасы Андреич, ведь пришлось бы поворачиваться к Раю спиной. Зато можно вволю наплакаться, списав красный нос на луковую агрессию.

— Ты мне так и не сказала, кто тебя в лесу напугал.

— Да так… леший случайный…

Я не успела договорить, далеко за озером раздался отчетливый звук выстрела. Рай тут же вскочил на ноги, а следом кряхтя, поднялся и лесник.

— Это кто опять у нас барагозит? — сердито воскликнул он. — Как про радиацию слух пошел, охотников сюда и на аркане не затащить. Это кто же у нас такой смелый завелся? Пойти, что ли, шугнуть…

— Я, наверно, его и видела в лесу. У него на руке змея.

Андреич озадаченно засопел, а Рай уставился на меня потемневшими злыми глазами.

— Больше от дома ни на шаг!

Они словно сговорились с Лилей меня сторожить, да я и так гуляю на виду лагеря.

Андреич откровенно недоумевал:

— Стрелять сейчас никак нельзя, утки второй выводок летать учат, всех перебьют сдуру. Им-то забава… Да Егорка еще как на грех потерялся, вчерась должен был бумаги из райцентра привезти. Ну, как в воду канул парень.

Рай подобрался, словно зверь, желающий взять след, уловив тончайшую нить аромата добычи.

— Я пойду в лес и посмотрю.

И тут я решилась прямо спросить об охотнике.

— Дядя Степан, вы же, наверно, всех местных знаете. Мужчина под пятьдесят, меня немножечко выше, широкий, руки длинные… у него татуировка вот здесь… змея с яблоком.

После моего описания старик посерел лицом и тяжело завалился на импровизированную лавку.

— Вот беда! Неужто Захарку выпустили? Это ж за какие заслуги, ему, вроде, «семерку» влепили.

— Что за человек? — нахмурился Рай.

— Да наш бандит трошинский — Калганов Захар. Его тут все знают… так «Калганом» и кличут… Он после первой ходки пришел со змеем на руке, многие любопытничали. Дурной человек! Друга своего зарезал, прямо как поросенка — десять ножевых. Хоть бы покаялся на суде, нет, говорит, заслужил.

— За что он его? — ахнула я, с ужасом припоминая подробности встречи на поляне. На языке еще будто оставался терпкий кус зеленого яблока.

— Бабу они не поделили. У Захара жена красивая — Светланка, раньше к ней Темыч сватался, только она выбрала Калгана, он повиднее мужик. Ухарь такой, чуть что сразу в драку! А вы же, дуры, отчаянных любите! И то невдомек, что сами потом на горячий кулак нарветесь. Светка тоже пожалела поздно, а Темка ее и утешил. Я свечку не держал, может, сплетни. Темку потом в лесу нашли с перерезанным горлом, а Светка Калганова… — Андреич замялся.

— И что? Ее он тоже того… — догадалась я.

— А что! Повесилась она в сараюшке. Может, сама, а может, кто и помог. Дело на всю область гремело, не думал, что Захарку так скоро в наших краях увижу, не думал.

Андреич заметно обеспокоился появлением в окрестностях «Северного» заядлого охотника и браконьера Захара Калганова. И в моей душе кошки скребли — яблочко из чужих рук приняла, а руки были в кровище по локоть.

Рай ухватил меня за плечо, заставляя подняться.

— Пойдем домой!

Мы вернулись в коттедж, который уже почему-то легко называли «домом». И впрямь, поглядеть на нас со стороны — чем не семейная пара? Мы даже внешне друг другу подходим. И, пожалуй, гармонично дополняем друг друга в наших характерах.

Он молчит, я — болтаю. Он часто хмурится, а я улыбаюсь даже сквозь слезы. Если его нет рядом даже пять минут, начинаю скучать. Мой Рай… Мой ли ты,