– Может, ну его? – неуверенно сказал Леша, озираясь по сторонам. – Хату его мы теперь знаем, подождем.

– Нечего ждать! – огрызнулся Петр. – Пока будем ждать – он так лыжи навострит, что концов не сыщешь. Будем брать. Прости, господи, меня, грешного…

Он порылся в карманах, достал связку отмычек и принялся возиться с замком. Через минуту дверь открылась. Петр мотнул головой, предлагая напарнику заходить. Тот насупился, с решительным видом сунул руку в карман и боком проник в темную прихожую. Петр вошел следом за ним и бесшумно прикрыл дверь.

Некоторое время они стояли у порога, настороженно прислушиваясь к тому, что творится в квартире. Было так тихо, будто во всем доме не осталось ни единой живой души. Петр был уверен, что хозяин приготовил для них какой-то сюрприз, и потому не торопился. Действовать нужно было наверняка.

Он тоже достал из кармана пистолет и, ткнув Лешу в бок локтем, демонстративно навернул на ствол глушитель. Леша смутился и, пошарив у себя в плаще, быстро исправил ошибку. Петр мотнул головой, показывая напарнику на дверь, ведущую в кухню. Держа наготове оружие, Леша осторожно двинулся туда. Петр с беспокойством посмотрел ему вслед, но, убедившись, что пока все спокойно, заглянул в комнату.

«Похоже, этот Володя один живет, – решил Петр, озирая наметанным глазом холостяцкий кавардак, царивший в квартире. – Бабских вещей не видно, и вообще… Это хорошо, меньше мороки».

Однако и самого Володи нигде не было видно. Где он прятался – в шкафу, под диваном, в ванной? Варианты могли быть самые разные, но Петр выбрал наиболее реальный. Хозяин наверняка скрывался за дверью, ведущей в спальню. На что он надеялся и что собирался предпринять, угадать было невозможно, но Петр был настроен очень серьезно. Человек, который решается угнать машину у господина Осипенко, способен на многое.

Петр на цыпочках приблизился к полуоткрытой двери, прижался к косяку и, подняв пистолет дулом вверх, негромко позвал:

– Володя! Не валяй дурака! Выходи! Поговорим как мужчины. Чего ты напугался, дурачок?

Ответом ему было молчание. Тогда Петр решился. Пинком ноги он распахнул дверь и на полусогнутых ногах, точно паук, ворвался в спальню. Повел дулом пистолета, выискивая цель. И тут из-за шкафа ему под ноги вылетела какая-то бурая штуковина, похожая на консервную банку. Она громко щелкнула и исторгла из себя шлейф зеленовато-желтого вонючего дыма. Петру показалось, что он полной грудью вдохнул пригоршню молотого перца. Дыхание у него остановилось, в голове помутилось, а из глаз потоком хлынули слезы. Хрипя, как удавленник, Петр согнулся в три погибели и вслепую попытался выскочить из комнаты. Он ничего не видел вокруг – только какие-то струящиеся зеленые волны. Вдруг из этого тумана выскочил человек в обычном костюме, но в жуткой резиновой маске с фильтром вместо рта и двумя стеклянными бельмами вместо глаз. Как футболист, пробивающий с разбега штрафной удар, он что есть силы нанес удар ногой прямо в лицо задыхающемуся Петру и отбросил его к стене. Запрокинув голову, Петр рухнул на пол и выпустил из разжавшихся пальцев пистолет. Человек в маске мигом подхватил оружие и выбежал в соседнюю комнату. В дверном проеме напротив возникла еще одна фигура. Хозяин квартиры, не раздумывая, вскинул пистолет и выстрелил. Промахнуться было невозможно – Леша получил пулю в живот и, замирая от ужаса и отчаяния, рванулся из последних сил на кухню. Там он с ходу разбил оконное стекло и, упав грудью на подоконник, закричал.

Хозяин не стал ему мешать. В его голове уже созрел план. Он понимал, что внизу его уже дожидаются, и решил не пороть горячку. Метнулся в прихожую, прислушался. За спиной, на кухне, жалобно причитал раненый. За дверью было тихо. Однако он не стал рисковать – из квартиры выскочил, держа перед собой пистолет. Коридор был пуст. Он в два прыжка выбежал на лестничную площадку – тоже все спокойно. Сунул пистолет за пазуху, сорвал с головы противогаз. Едкий запах уже чувствовался даже здесь. Он пригладил волосы, повертел маску в руках, словно ему было жаль с ней расставаться, а потом отшвырнул в угол и побежал вверх по лестнице. Далеко внизу загремела дверь и загрохотали каблуки.

Он поднялся двумя этажами выше и позвонил в дверь, обтянутую красной искусственной кожей. Ему открыла седая благообразная женщина, почти старушка, в старомодном красном платье, из-под которого выглядывали зеленые тренировочные шаровары с белыми лампасами.

– Володя? – удивилась она. – Что случилось? На вас лица нет!

– Зинаида Викторовна, разрешите мне войти! – срывающимся голосом произнес он. – У меня неприятности.

– Господи, входи, конечно! – засуетилась старушка. – Может быть, тебе позвонить нужно? «Скорую» вызвать?

– «Скорую» не надо, – быстро сказал Володя, закрывая за собой дверь. – И позвонить я уже позвонил. Вы вообще не беспокойтесь. У меня будет только одна маленькая просьба.

– Все что угодно, Володя! Вы знаете, как я вас уважаю!

– Боюсь, скоро вы перестанете меня уважать, – с кривой ухмылкой сказал гость. – И кстати, просьба будет не совсем обычная. Разрешите мне воспользоваться вашим балконом!

– Балконом?! В каком смысле, Володя?

Гость досадливо поморщился:

– Даже не знаю, как вам это объяснить. Попробую перебраться с вашего балкона на соседний. Там Гуренко живет, мой хороший знакомый…

– Володя! – произнесла Зинаида Викторовна, с тревогой глядя на молодого человека. – А почему вам не пойти к своему знакомому через дверь, как все люди ходят?

– Потому что меня хотят убить, – мрачно сказал Володя. – Внизу меня уже ждут. Ваш балкон – последняя моя надежда.

Зинаида Викторовна открыла рот и с ужасом посмотрела ему вслед. А Володя, уже не мешкая, направился в соседнюю комнату, распахнул дверь и вышел на балкон. В лицо ему ударил свежий осенний ветер. На фоне чистого синего неба вырисовывались четкие силуэты многоэтажек вокруг. Далеко внизу слышался шум уличного движения.

Он не боялся высоты, а до соседнего балкона, казалось, рукой подать. Впрочем, какая-нибудь доска или складная лестница сейчас не помешали бы. Но Володя знал, что искать что-то подобное у Зинаиды Викторовны – напрасный труд. Он чувствовал себя в форме и решил, что сумеет без труда преодолеть расстояние между двумя балконами в прыжке. Не теряя времени на раздумья, он взобрался на перила и, придерживаясь рукой за холодную стену, еще раз мысленно прикинул расстояние до балкона Гуренко. Оно было ему вполне по силам. Просто нужно было сконцентрироваться и хорошенько оттолкнуться.

Его подвела обувь. Скользкая кожаная подошва не позволила как следует оттолкнуться от перил, пробуксовала. Володя, нелепо перекосившись, пролетел над пропастью, попытался вцепиться в перила соседнего балкона, но пальцы только скользнули по гладкой поверхности и поймали воздух. Закованная в асфальт земля стремительно понеслась Володе навстречу. Он закричал…

О происшествии в Бескудникове Гуров узнал в тот же день, но наведаться туда смог только наутро. В районном отделе милиции он нашел следователя РОВД, который изначально занимался этим делом. Сутулый долговязый капитан с хохолком на макушке сидел в своем кабинете, обложившись горой бумаг, и что-то строчил, хмурясь и время от времени с тоской посматривая в окно. Появление Гурова не вызвало у него энтузиазма. Вначале он вообще собирался спровадить гостя подальше, но, увидев его служебное удостоверение, смирился и с глубоким вздохом поинтересовался, чем может быть полезен.