– Плутовка! Так ты солгала мне!

Пейдж улыбнулась, вся еще во власти пережитого наслаждения, которое подарил ей Майлоу.

– Кажется, ты тоже мне лгал.

Помолчав, он поцеловал ее в плечо.

– Прости, что сделал тебе больно. Если бы я знал…

– Я рада, что ты не знал. Все было… – ее зеленые глаза светились счастьем, – сказочно.

Он привлек ее к себе.

– О, Пейдж! Я так тебя люблю!

Спустя некоторое время они снова ласкали друг друга, стоя под освежающими струями душа. Затем Майлоу отнес Пейдж в свою комнату и положил на широкую кровать.

– Это кровать хозяина? – игриво спросила она.

– Да. Дай-ка я вытру тебе волосы. – Он снял полотенце с ее головы и присел рядом. В эту минуту с плеча Пейдж соскользнул халат, обнажив грудь.

– Поправь халат, – попросил Майлоу.

– Зачем? – Пейдж сделала вид, что не понимает.

– Боюсь, я не выдержу этого искушения.

– А кто сказал, что его нужно выдерживать?

– Ах ты… плутовка, – выдохнул он и начал ласкать ее грудь. Забыв обо всем на свете, они постигали искусство любви.

– Теперь это кровать и хозяйки, – сказала Пейдж, еще не остыв от ласк Майлоу.

– Да. Ты будешь моей женой.

– Правда? – Она улыбнулась, прикрыв глаза. – Приятно слышать.

– Да? – Майлоу приподнялся, опершись на локоть, и с нежностью засмотрелся на Пейдж.

– Да, – уверенно отозвалась она, глядя на Майлоу прекрасными зелеными глазами.

Он взял ее руку и поднес к губам.

– Как долго я ждал этого слова! Я уже не надеялся его услышать. Счастье было так близко… и вдруг я потерял тебя…

– Кажется, мы предназначены друг другу, – сказала Пейдж. – Ты согласен?

– Конечно. Это судьба. Я знал об этом с нашей первой встречи.

– Когда мы поженимся?

– Очень скоро, моя любовь.

– И будем заниматься любовью каждую ночь?

Майлоу был бесконечно счастлив, но ему хотелось немного подразнить Пейдж.

– Ты этого хочешь?

– Ты еще спрашиваешь?

Он наклонился к ее уху.

– В таком случае мы будем заниматься этим и ночью, и утром.

– Я хочу пить. – Пейдж облизнула губы.

– Я принесу что-нибудь. – Майлоу поднялся и поцеловал ее в волосы. – Не уходи.

– Отсюда я никогда не уйду.

Когда Майлоу вернулся, Пейдж уже почти спала. Он слегка коснулся ее шеи.

– Эй, ты ведь хотела пить.

– Да, да. – Пейдж открыла глаза и села на кровати. – О, шампанское! Замечательно.

– В такую ночь следует пить только шампанское. – Майлоу открыл бутылку и наполнил два высоких бокала. – За нас, моя дорогая. За все те сказочные ночи, которые ждут нас впереди.

– О, за это я выпью. – И она осушила бокал до дна.

Майлоу покачал головой и, улыбаясь, спросил:

– Тебе никогда не говорили, что шампанское не пьют как минеральную воду? Его пьют мелкими глотками.

– Обещаю, что следующий бокал выпью как полагается!

Майлоу снова наполнил ее бокал и накинул халат, собираясь спуститься в подвал еще за одной бутылкой шампанского, но передумал и сбросил халат.

Пейдж с восторгом смотрела на его мускулистое тело, прекрасное, как у «Давида» Микеланджело.

– Я всегда думала, что красивы только мужские статуи, и даже не подозревала, что живые мужчины могут быть так же совершенны!

С бокалом шампанского в руках Пейдж откинулась на спинку кровати, не скрывая своего восхищения.

– Но ведь ты не впервые видишь меня обнаженным. Ты наблюдала за мной в бассейне, да?

Пейдж смущенно засмеялась.

– Не думала, что ты меня заметил.

– Я не видел тебя, но знаю, что ты там была. Я, наверное, как-то психически связан с тобой.

Пейдж вновь засмеялась. Голова ее кружилась от шампанского, от первой ночи любви, от предложения, сделанного ей Майлоу. И она сказала, не подумав:

– Ты всегда был таким. Помнишь, как я спряталась в… – И вдруг застыла, запнувшись.

Майлоу резко повернул голову и пристально посмотрел на нее. Пейдж поняла, что проговорилась, и попыталась исправить свою оплошность:

– Когда ты приехал в Париж и нашел меня, конечно, это была психическая связь…

Взгляд Майлоу заставил ее замолчать.

Пейдж выдали глаза. Эти необыкновенные глаза, которые так любил Майлоу. Сейчас он видел в них не только растерянность, но и хитрость. Ложь! Она лгала ему! В считанные секунды его вновь обретенное драгоценное счастье разбилось. Мысль об этом приводила Майлоу в ярость, которая причиняла ему почти физическую боль.

– Лгунья! – выкрикнул он. – Жестокая маленькая лгунья!

Пейдж подняла руку, словно пыталась заслониться от удара.

– Нет, нет, ты не понимаешь!..

– Не понимаю? – Его голос дрожал от злости. – Чего же я не понимаю?

Майлоу видел, что Пейдж в замешательстве и явно не знает, что ответить. Что же теперь? Она попытается убедить его, что он ошибается? Или придумает какое-нибудь извинение?

Майлоу ждал.

Стараясь улыбнуться, Пейдж коснулась рукой головы.

– Я… что-то вспомнила, да? Может быть, ко мне возвращается память?

Майлоу окинул девушку холодным презрительным взглядом.

– Может быть, ты никогда не теряла ее, а просто лгала все это время? Это и есть настоящая правда, не так ли? Ты ведешь не честную игру. Неужели для тебя нет ничего святого?

Пейдж смотрела на Майлоу, и глаза ее были полны отчаяния и нежности.

– Моя любовь к тебе – это все для меня. Она всегда…

– Лгунья! Мне надоела твоя ложь. Я хочу услышать правду. Сознавайся. Ты никогда не теряла память.

Он схватил ее и встряхнул так сильно, что девушка едва не задохнулась. Она попыталась оттолкнуть его, но у нее не хватило сил. Всхлипнув, она неожиданно закричала:

– Да! Я притворялась, но…

Майлоу был в ярости. Он резко отошел от Пейдж, схватил ее халат и швырнул ей:

– Оденься.

Затем, стараясь не смотреть на нее, тоже накинул халат и остановился у кровати, повернувшись к ней спиной. Пейдж, бледная, со слезами на глазах, испуганная, взяла его руку и, умоляюще глядя на него снизу вверх, проговорила:

– Майлоу, пожалуйста, выслушай меня. Я все объясню…