С ближайшей башни звучит призыв к молитве Сабап. Теперь мы обязаны преклонить колени и обратиться к небесам. Макри впадает в еще большую ярость. Мне практически приходится придавить ее к земле. Если мы откажемся молиться в общественном месте, нас привлекут к суду и осудят за неверие прежде, чем мы успеем что-нибудь объяснить.

Во время молитвы я клюю носом и с трудом удерживаюсь от того, чтобы не заснуть. Однако Макри бесцеремонно возвращает меня к жизни пинком. Игнорируя ее грубые шутки о моей религиозности, я с трудом поднимаюсь с колен. Зверинец уже недалеко, но, когда мы приближаемся к его белоснежным стенам, поднимаются какие-то невообразимые шум и суета. Мимо нас туда-сюда носятся дворцовые служащие и солдаты стражи. Мы убыстряем шаг, но - увы! - лишь для того, чтобы увидеть наглухо закрытые ворота. Сбегающихся к зверинцу людей внутрь не пускают, В толпе я вижу знакомые лица весьма важных чиновников. Среди них и консул Калий. Посол Ниожа прибывает в портшезе, за которым несут другой портшез, окна которого скрыты тяжелыми занавесями. На боковой стенке портшеза я вижу какой-то странный чужеземный герб. Посол орков. Мимо нас в сопровождении телохранителей пробегает принц. Что, дьявол побери, здесь происходит?!

Непосредственно за принцем бежит... Как вы думаете, кто? Нет, не король. Вслед за принцем мимо нас семенит понтифекс Дерлекс. Я хватаю понтифекса за рукав и требую сказать мне, что случилось.

- Новый дракон убит! - кричит он, лишь слегка замедляя ход. - Ему вспороли брюхо в молитвенный час! Принцесса Ду-Акаи арестована!

Возможности выяснить подробности у меня нет - меня, Макри и всех остальных бесцеремонно изгоняют с территории дворца. Домой мы едем в одном ландусе с Дерлексом. Понтифекс настолько потрясен случившимся, что согласен даже ехать вместе с Макри, этим демоном из преисподней. У него есть повод для беспокойства, он всего лишь простой приходский пастырь, и во дворце ему, как правило, делать нечего, но сегодня его пригласил сам епископ Гжекий, который иногда председательствует на религиозных церемониях с участием королевской семьи.

Сенсационная новость мгновенно распространяется по городу. Люди скапливаются на всех углах, стекаются в таверны, обсуждают невероятное происшествие, читают свежие сообщения в листках новостей. Это чуть ли не самый громкий скандал на памяти обывателей, и его последствия могут оказаться очень серьезными. Сенатор Лодий уже начал изобличать королевскую семью, в которой "процветает коррупция". Кандидаты от партии популяров стараются превзойти друг друга в поношении политических противников, которые, по их словам, не только привели город к упадку, но и поставили его на грань гибели. Лично я политикой почти не интересуюсь, а энтузиазм, с которым я мог бы приветствовать реформы, омрачается тем, что главный апостол реформ сенатор Лодий известен как честолюбивый, рвущийся к власти циник, способный на любую подлость. Кроме того, в его компанию входит и заместитель консула Риттий. а это значит, что партии хуже, чем популяры, просто не может быть.

Короче, вся эта политическая свара меня не занимает. Зато события в зверинце имеют к моим делам самое прямое касательство. Дракону вспороли брюхо, что сделать совсем не просто, поскольку его шкура по прочности не уступает броне, Вместе с принцессой арестован Брекс Силач, пойманный на месте происшествия с боевой секирой на плече. Когда следователи обнаружили у принцессы большие запасы "дива", они пришли к выводу, что ДуАкаи каким-то образом опоила чудовище наркотиком, после чего Брекс Силач умудрился вспороть ему брюхо. Насколько мне известно, мотивы этого поступка следствию установить не удалось.

Орки, само собой, в ярости. Король - вне себя от злости. Население в волнении. А если учесть, что посол Ниожа по-прежнему угрожает войной в связи с убийством Аттилана, то слабонервным, пожалуй, пора покидать город. Сенатор Лодий намерен как следует использовать вышеперечисленные прискорбные события, а это. в свою очередь, означает, что насилия во время выборов будет как никогда много. Нас ожидает трудное лето - если, конечно, к тому времени в Турай не вторгнется армия Ниожа и не решит все наши проблемы.

Макри торопится закончить ужин. чтобы успеть на вечерние занятия. Сегодня у нее лекция по основным принципам геометрии. Перед уходом она надевает длинный широкий плащ. Она вынуждена его носить в колледж, чтобы не нагонять своим видом страх на юных студентов.

- Что ты намерен делать? - спрашивает она.

- Попробую найти место, где принцесса припрятала ткань. Гибель дракона с кражей ткани пока не связывают. Никто, кроме меня, похоже, не сообразил, что она все время находилась в брюхе чудовища. Возможно, мне еще удастся ее раздобыть для эльфов.

- А ты не хочешь помочь принцессе?

- С какой стати? Она мне не платит, я ей ничем не обязан.

До Макри не всегда доходит, что моя деятельность носит чисто коммерческий характер и людям я помогаю не ради собственного удовольствия. Я делаю это за деньги. Кроме того, принцессе сейчас вряд ли кто может помочь. Если она настолько глупа, что позволила уличить себя в убийстве королевского дракона, то это ее трудности.

Конечно, если я продолжу поиски ткани, мне будет нелегко убедить всех малоприятных людей оставить меня в покое. Тем более тех, которые полагают, будто ткань уже у меня. Но это - мои трудности.

Этим вечером жизнь в "Секире мщения" кипит, как никогда. Наемники, докеры, рабочие, пилигримы, матросы, мелкие торговцы и ремесленники отчаянно пьют, пытаясь элем смыть с души все свои тревоги. Появившиеся в таверне юные Палакс и Каби достают мандолину, флейту и лиру и развлекают посетителей громогласными застольными песнями и мелодиями народных танцев, перемежающимися со слезливыми балладами - специалыю для одиноких сердец, что забрели на огонек в "Секиру мщения". Эта парочка - отличные музыканты, их здесь все любят. И хорошо, что так, а будь иначе, им пришлось бы выслушать немало оскорблений по поводу радужных патлов, ярких одежд и сережек в ушах и носах. Хорошо играют, мерзавцы! Эх, жаль, что я так и не обучился музицированию!

Несмотря на царящее вокруг веселье. Гурд выглядит несчастным, как ниожская шлюха. И не реагирует, когда я, шлепнув его по спине, интересуюсь, помнит ли он то славное время, когда мы встретились в пустыне Симлан с четырнадцатью орками-полукровками. Мы тогда одержали верх, хоть у нас и был один кинжал на двоих. Гурд одаривает меня грустным взглядом и спрашивает, не могу ли я заглянуть к нему завтра.

Я киваю. Предстоящая встреча меня не радует. Разговор, насколько я понимаю, опять пойдет о поварихе Танроз. которую Гурд, как ему кажется, любит. Мой домовладелец, как любой старый солдат, истоптавший сапогами полмира, угодив в необычную ситуацию, весьма растерян и смущен. Гурд не знает, как поступить. Его преследует мысль о том, что, предложив Танроз руку и сердце, он вскоре поймет, что был влюблен вовсе не в Танроз, а в ее великолепный пирог с олениной. Он регулярно просит у меня совета. Я в сердечных делах не специалист и успехами

похвастать не могу, но всегда готов его сочувственно выслушать. После таких бесед Гурд более терпимо относится к задержке платы за жилье.