стоит отдохнут, привести себя в порядок, а вы пока поговорите, не бойся, я не сбегу, - а это уже шёпотом и на ухо.

Чёрт! Анюта поняла, что разговор не для её ушек, и сама отступает, хотя по глазам вижу, она хочет присутствовать на разговоре.

- Ты уверена? – повторяю её действия, шепчу на ушко.

- Да, - на грани слышимости.

- Хорошо, тогда я отнесу тебя в нашу комнату, ты примешь душ и отдохнёшь, а после мы покушаем. Мама у меня очень вкусно готовит, скоро ты это и сама узнаешь, - говорю малышке, а мысленно думаю где моя мать?

Где моя боевая старушка? Как она позволила переступить Людмиле порог дома? Почему меня не вышла встречать?

- Она в комнате, зайдёшь к ней позже, - заметив мой блуждающий взгляд по первому этажу дома, говорит отец, - всеми силами себя сдерживает, чтобы причёску некоторым не поправить, - поясняет отец, вызывая улыбку на моём лице.

Боевая моя!

На второй этаж поднимаюсь быстро, так как отец просит поторопиться. Зайдя в комнату, ставлю Анюту на ноги, хотя ой как не хочется. Объясняю, что, где и как, даю чистый халат, чтобы она оделась после принятия ванной, её вещи ещё в машине, принесу их позже.

- Не скучай, я скоро, - ловлю девушку в кольцо рук, притягиваю к себе и целую.

Жадно, яростно, ни капли нежности, мною ещё движет страх потерять её.

- Иди, - надрывно дыша, произносит малышка сумев разорвать поцелуй.

- Я скоро, - говорю ещё раз и спешно покидаю комнату, иначе останусь и в ванную мы пойдём вдвоём.

Рано! Ещё рано!

На первый этаж спускаюсь перепрыгиваю через пару ступеней, тороплюсь выяснить, что за хрень тут происходит? Какого чёрта бывшая забыла в этом доме? В кабинет захожу без стука и застаю интересную картину, а точнее ругань отца и Людмилы.

- …он сам виноват! Нужно было больше работать и обеспечивать свою женщину! – визгливо кричит бывшая.

- От этого ты украла информацию по проекту и продала конкурентам? Думаешь мы не узнали, кто это сделал? Скажи спасибо, что Тим не написал на тебя заявление, иначе бы сидела сейчас в камере на десять человек, а не тут предо мной и не качала права!

Бывшая вжала голову в плечи, точно дура думала, что мы не в курсе, кто продал наш проект, по чьей воле я потерял многомиллиардный проект!

- Даю вам пару минут, не успеете объяснить, что тут происходит, уйду, но прежде выкину нежеланного гостя за ворота дома, и собак вслед спущу, - проходя в глубь кабинета означаю своё присутствия.

- Сын – начинает отец, - разговор будет не простой…

- Так, - подаёт голос Людмила, - не стоит тянуть, - смотрит на отца, следом поворачивается ко мне, - в общем у тебя есть сын, Тимоша, и я требую алиментов и признания отцовства.

Наверное, бывшая ожидала радости на моей роже, радостных вскриков, жарких объятие с поцелуями и громким «спасибо дорогая за сына, я так счастлив!». Вот только каменное выражение мое роже заставило её нервно елозить на стуле. Но это только снаружи я спокоен, внутри я пребываю в полнейшем шоке. Сын! Она явилась сюда спустя два года и заявляет, что у меня есть ребёнок! Какого чёрта?! Почему сука именно сейчас, когда я встретил Анюту? Почему не пришла, когда узнала о беременности? А может она просто не знает кто настоящий отец ребёнка?

- Ты в этом уверена? – прохожу до стола, присаживаюсь напротив неё, всё с тем же каменным выражением лица, - уверена, что отец, я? – склоняю голову набок.

- Уверена, - вздёргивает подбородок вверх, переставая елозить своим задом на стуле.

Она отвечает с заминкой в пару секунд, что говорит об обратном. Не хрена она не уверена. Она сука сама не знает от кого родила, но проверить мою причастность стоит.

- Хорошо, - говорю, не сводя с неё взгляда, - будут тебе алименты и признания отцовства, - в глазах бывшей дряни загорается алчный огонёк, - но только после ДНК, что подтвердит моё отцовство, - гашу вспыхнувший огонь в её глазах одной фразой.

- Неужели настолько не доверяешь? – шипит бывшая, кривя губы.

- Нет, - отвечаю, как есть, мысленно прошу суку признаться имею я отношения к её ребёнку или нет?

- Что нужно для этого ДНК? – переворачивает всё внутри своими словами.

Неужели и правда мой? Неужели у меня есть сын от этой дряни? Тогда какого чёрта она его скрывала от меня всё это время? Где её араб? Выбросил, узнав о чужом ребёнке? Если он и правда мой, то никогда в жизни от него не откажусь, он не виноват, что его мать та ещё дрянь.

- Присутствие ребёнка, - отвечает Людмиле, мой отец, сидевший все это время молча, наблюдая со стороны.

- Он не в городе, - ведёт плечом, - за ним нужно ехать, - опускает свой взгляд на свои ярко красные ногти, рассматривая маникюр.

Переглядываемся с отцом, оба хмурые, кажется, мы даже думаем об одном и том же. где и с кем находиться ребёнок?

- И куда за ним нужно ехать? – стараюсь удержать маску и не показать истинные эмоции.

- К моим родителям, - морщиться при упоминании близких ей людей.

Меня разрывает изнутри, эта гадина даже не живёт с ребёнком, это стало ясно, как белый день, после её слов. Она не дружит со своими родителями, но не это самое страшное. Самое страшное, что маленький ребёнок живёт с людьми, которые любители расслабиться по вечерам горячительным напитком, и каждый день он у них один, собственного производства.

Маска идёт крупными трещинами и осыпается, показывая это дряни мою перекошённую от злости рожу.

- Т-тим-моша, - заикается бывшая, медленно поднимается с места.

- Ты бросила ребёнка на алкашей? – рычу, по-другому произнести слова не получается, - когда