тогда, в сентябре – октябре, было ещё совершенно неясно, кто сможет стать окончательным главой республики. И когда удалось отбиться – пусть с помощью «Северного ветра», но всё же, – а Волоков стал политическим покойником, тогда, видно, и заиграла в мозгу Сан Саныча идея о возможности стать главой республики. А что – уж всяко он не хуже Волокова! Да и Сотницкого…

Этот был авторитетен, конечно. Но в глазах народа скоро превратился просто в аппаратчика. Может быть, и несправедливо. Но закономерно – при такой-то должности. И конечно же начала в этом самом общественном мнении проигрывать блистательному и любимому прессой Бледнову. Правда, за Сотницким стояла Москва, да и нити в республике он собрал практически все. Но поскольку жить народу было объективно трудно, то Сотницкий стал принимать шишки от общественного мнения, а Сан Саныч приобретал растущую популярность. Которая давала шансы…

Кравченко подозревал, что о шансах мысли были даже не столько Бэтмена, а его окружения. Как раз тогда, с конца августа, после того как «Северный ветер» подвымел с территории ЛНР укропов и дал республике сильный шанс на существование, вокруг Сан Саныча стало появляться немало мутных людишек, которые вдували ему в уши самые сладкие перспективы. Одна Лариока чего стоила…

А ведь надо ещё видеть, что такое тем летом значил для своего ближайшего окружения популярный полевой командир! А значил он для некоторых освящённые войной и славой почти необозримые возможности «подняться». Это и завладение брошенной собственностью, это и гумпомощь, это и реквизиции, это и, чего греха таить, прямой отжим.

Именно Бледнову в этих сладких делах отводилась, конечно, больше роль символа и прикрытия, а занимались всем совсем другие люди. Но чтобы им этим заниматься, надобно было накачивать Бэтмена и реальным, и добавленным значением. Вот это с ним его окружение и делало – надувало его образ и в собственных глазах, и в глазах общественности.

В общении с Алексеем он был прежним – стальным, холодноватым, как его глаза, но доступным человеком и разумным командиром. Но Кравченко не был слепым. И то, к чему всё шло, ему не нравилось. Ему претило участвовать в интригах хотя бы и во спасение уважаемого командира. Его дело – воевать. Не мог Алексей – и не хотел! – взаимодействовать со всеми этими заместителями, помощниками, пресс-секретарями, которые постепенно окружили Бэтмена и творили на нём свой суетливый бизнес.

А главное – Кравченко сам не желал бы победы Бледнову. Хороший человек Сан Саныч. Сильный. Командир прекрасный. Но – не политик. И прежде всего – не политик по характеру. С людьми он жестковат. Чересчур. И авторитарен. Чистое создание эпохи войны и бури. Вот на фронте – его место. А в политике дров наломает мно-ого…

Тогда Алексей и принял решение уходить из ГБР «Бэтмен». А тут как раз кликнули сбор и формирование регулярных бригад ЛНР. Буран сразу попросился туда, в регулярную армию. Во 2-ю бригаду. И перешёл туда со своей группой в одиннадцать человек.

Правда – вот комизм положения! – выдавив для неё, в чём-то махновские права. На относительно свободный поиск в рамках приказов, например. По сути, он стал во главе отдельного взвода разведки, подчиняющегося только штабу бригады.

От Бэтмена он ушёл миром. Бледнов внял тем доводам, что персональную вендетту Кравченко против «Айдара» лучше продолжать на секторе Бахмутки – Счастье. Где каратели укровские в основном и базировались. Дружить с Сан Санычем они не перестали. Насколько-то можно было с ним дружить… Лучше сказать – не перестали уважать друг друга.

Но из числа близких людей Бэтмен Бурана исключил…

* * *

Да, но кто об этом знает из тех, кому поручено было исполнить Бледнова?

А коли так, и коли есть, как намекает информированный в государственных секретах Митридат, вероятность того, что следующим за Сан Санычем может пойти и Алексей Кравченко, то лучше из прицела неизвестного противника убрать лишнюю цель. Нечего посторонней девочке отвечать по его, Бурана, счетам и связям. Бережёного Бог бережёт, и Ирке лучше на некоторое время отойти подальше в сторону.

– Дай-ка трубку, – потянулся Алексей к Митридату. – Позвонить надо.

Тот молча протянул свой аппарат.

Алексей набрал номер Ирины, молясь про себя, чтобы та не побоялась ответить на звонок с незнакомого номера. Ответила.

– Слушай быстро, внимательно и делай точно, что велю, – чётко и отрывисто, негромко проговорил Алексей в трубку, когда в ней послышался недоумевающее «Алло!». – Сейчас быстро собираешься и уходишь с квартиры. Ясно?

Ирка что-то пискнула, но Алексей её даже не слушал. Повторил:

– Исполняй быстро. Очень быстро. Уходи дворами на Коцюбинского. Оттуда закажешь такси и быстро уедешь домой. Исполняй немедленно!

Услышав в ответ что-то нечленораздельное, но похожее на начинающийся бабий вой, он проговорил ещё более жёстко:

– С нами всё нормально… Со мной и тобой. Это по моим делам… Но уходить тебе нужно немедленно. За ключом я потом заеду. Соответственно, перезвоню. Обязательно. На связи буду через Митридата… – и, игнорируя того скептический прищур, закончил: – Всё, исполняй!

Ничего, Ирка – девочка умная. Мать-одиночка, да на войне… У них инстинкты, как у тех же львиц в саванне. Поймёт.

А Мишке показал кулак:

– Ты что, морда, намекаешь, что связи мне не дашь?

Тот пожал плечами:

– Ну-у… Не факт, что я тебе смогу трубу на подвал передать…

Шутит! Мишечка шутит! У-тю-тю…

Алексей пихнул его кулаком под ребро:

– Куда ты, на хрен, денешься? Я того не боюсь. Я боюсь, что ты меня из вредности своей заразной только наутро с подвала вытянешь, злодей!

Мишка хмыкнул:

– А ежели тут Москва замешана?

Алексей задумался. Да, тут уж шутки в сторону. Москва – это серьёзно. Но проговорил, пытаясь внушить самому себе больше уверенности, нежели ощущал на самом деле:

– Москве я без интереса. Я ж с Бэтменом дела не делал. Да и разбежались мы с ним в октябре. Ты ж помнишь…

– Да что я тебя уговариваю! – прошипел Мишка, понизив голос. – Не хочешь, сиди в Луганске, жди, когда придут! Или в штаб вызовут. Там небось недалеко – от штаба-то отвести да грохнуть!

– Да успокойся ты! – в ответ рыкнул Лёшка, тоже вполголоса. – Сам знаешь, я тебе доверяю, твоему мнению. Мы ж с тобой – спина к спине. Кому мне ещё доверять-то? Только куда я денусь с подводной лодки? Я ж солдат. Вызовут, как ты говоришь, в штаб, и что я сделаю?! Я чего – дезертировать должен?

Митридат посмотрел на него исподлобья. Смолчал, обдумывая. Или делая вид, что обдумывает. Судя по тому, насколько Алексей изучил друга, у того было уже что-то заготовлено. Какой-то вариант.