об Амосе с огненным факелом.

   — Пойду-ка я, пожалуй, тоже выпью чаю, — Чарли попятился к выходу.

   — Назад! Юстасия спросила, где ты был, отвечай. Немедленно, — слова Бабушки Бон пресекли его жалкую попытку к отступлению.

   Мальчик заколебался. Если они и так уже обо всем знают, то какой ему смысл отрицать очевидное и что-то придумывать?

   — Если вам так хочется знать, — решился он, — я был в «Кафе для домашних животных». Но, как вы знаете, по распоряжению Городского Совета его навсегда закрыли.

   Там был какой-то тип, он искал шкатулку. Я тоже туда зашел, но мы с ним ничего не нашли.

   Все четыре женщины оцепенели от того, что услышали и уставились на него в полнейшем шоке. Их губы сжались в тонкую линию, что говорило о крайнем недовольстве, а брови над черными пронзительными глазами угрюмо сдвинулись. Казалось, они на какое-то время потеряли дар речи.

   Увидев выражение лиц Бабушки Бон и тетушек, Чарли понял, что он сделал глупость и выдал себя с головой. Теперь на него начнется настоящая охота. Блуры хотели найти шкатулку до того, как отец Чарли вернется домой. Поиски превратились в смертельно опасную игру, и будущее Билли Грифа повисло на волоске. Как и жизнь отца Чарли Лайелла Бона.

ГЛАВА  7  

ОЛИВИЯ  И  ГОРГУЛЬЯ

   Тишина длилась всего несколько секунд, но за это время в голове Чарли пронеслось столько мыслей, что его сознание слегка помутилось. Он ясно представил малыша Билли, бесконечно блуждающего по зачарованным джунглям Графа Харкена; увидел деревянную шкатулку, инкрустированную перламутром, шкатулку, в которой хранился секрет, способный изменить жизнь всех, кого он знал.

   В сознание Чарли проник настойчивай голос Бабушки Бон, доносящийся как будто с далекого острова:

   — Очнись, парень, я, кажется, к тебе обращаюсь. Приди, наконец, в себя.

   — А я, а я, — потерянно бормотал мальчик, пытаясь сфокусировать внимание на бледном лице женщины, которая нависла над ним грозным коршуном и трясла его за плечи, больно впиваясь в них острыми длинными ногтями.

   — О чем ты сейчас думал? — спросила Бабушка Бон.

   — Ни о чем.

   — А ты что скажешь, Юстасия? — Бабушка Бон повернулась к своей ясновидящей сестре.

   — Он думал о Билли, — ответила Юстасия, — и о шкатулке.

   Чарли был потрясен. Оказывается, его ясновидящая тетя пребывала сегодня в отличной форме.

   — Я никогда не видел шкатулку, — стал оправдываться мальчик, — ну, ту коробку, инкрустированную перламутром, которую ты имеешь в виду, — сбивчиво и нескладно закончил он.

   — Чарли, где твой отец? — спросила Юстасия, встав рядом с Бабушкой Бон, чтобы заглянуть племяннику в глаза.

   — Я, правда, ничего не знаю. Я знаю не больше вас. Они с мамой наблюдают за дельфинами и китами.

   — Но когда ты о нем думаешь, что ты видишь? — Юстасия наклонилась так близко к Чарли, что он скривился от неприятного запаха, идущего у нее изо рта.

   — Ничего…

   — Мы прекрасно знаем, что у тебя есть дар, — не на шутку разозлилась бабушка, — мы знаем, что ты можешь увидеть отца в своем воображении, если хорошенько этого захочешь. Хватит притворяться и прикидываться дурнем.

   — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — настаивал на своем Чарли.

   — Они никогда не должны узнать о лодке, — подумал он и заполнил разум образами ближайших друзей: Бенджамин и Спринтер Боб, Фиделио, Оливия и Лизандр, Габриэль Муар и его хомячки...

   — Ну? — Бабушка Бон выжидающе посмотрела на Юстасию.

   — Чепуха, — поморщилась ее сестра, — разум мальчишки заполнен всякой ерундой.

   Бабушка Бон злобно схватила Чарли за руку и потащила за собой на кухню, где усадила его за стол и заставила выпить залпом кружку холодного молока. Потом перед ним появилась тарелка с позавчерашним сыром и галетами, и Бабушка Бон коротко приказала:

   — Садись. Ешь. Потом мы поедем на прогулку. Ты едешь с нами.

   — Но..., — робко попытался возразить Чарли.

   — Никаких «НО», — отрезала она, делая ударение на втором слове.

   Три сестры Бабушки Бон столпились на кухне. Они кружили вокруг стола, как стервятники, высматривающие добычу. Тетя Юстасия ни на миг не сводила с него внимательных глаз. Возможно, она все еще пыталась прочесть мысли Чарли.

   Он должен скрыть от нее название судна, которое бороздит опасные морские просторы. Ведь если это имя станет известно Лорду Гримвальду, один бог знает, что он может сделать с лодкой и ее пассажирами.

   — Мэйзи еще не вернулась, — с трудом проговорил Чарли, давясь сухими галетами, — если я снова уйду, она будет за меня волноваться.

   — Мы оставим ей записку, — ехидно усмехнулась бабушка.

   — Здесь нет Дяди Патона, — мальчик отчаянно искал веский аргумент, из последних сил пытаясь сопротивляться неизбежности, — мои родители сказали, что именно он несет за меня ответственность.

   — Они ошиблись, — Тетушка Лукреция брюзгливо поджала губы, — за тебя и твое аморальное поведение отвечаем только мы.

   — Это неправда! — выкрикнул Чарли.

   — Ты поедешь с нами в Мрачный Тупик, и это не обсуждается, — Тетушка Венеция быстро убрала тарелку с недоеденными галетами, — мы должны идти немедленно. Мой маленький сыночек, наверное, уже соскучился без своей мамочки, — просюсюкала она.

   Насколько знал Чарли, пасынок Венеции, маленький злобный Эрик Шеллхорн, никогда ни по кому не скучал и ни в ком не нуждался. Он проводил все свое время, оживляя каменные скульптуры и натравливая их на ничего не подозревающих жертв.

   — Я не понимаю, почему я должен ехать с вами в Мрачный Тупик, — Чарли подпрыгнул на стуле от неожиданности, когда Бабушка Бон, задев его локтем по носу, резким движением схватила чашку и вылила остатки молока в раковину.

   — Нам нужно задать тебе парочку вопросов, — злорадно посмеиваясь, объяснила ясновидящая Тетя Юстасия.

   — Почему вы не можете спросить меня обо всем прямо здесь?

   Ответ на его вопрос был очевиден: предусмотрительные дамы не хотели, чтобы их прервало неуместное появление Мэйзи или Дяди Патона. Из чего следовало, что они собирались устроить