рассказать о картине и теперь отложил книгу вовсе, внимательно посмотрев на Мэй.

— Снова покидаешь школу ночью, — произнес он скорее утвердительно. При этом взгляд его был более снисходителен, чем строг, пожалуй, даже грустен, — В самое опасное время суток для здешних мест, — он вздохнул и снял очки, положив окуляры на стол, — Впрочем, каждый сам выбирает свою судьбу.

— А кто-то этого выбора попросту лишён, — ответила Мэй — И это бывает печально.

— Действительно, — кивнул директор и обратил взгляд на Сэма, — Зачем ты привела этого молодого человека сюда?

— Здравствуйте, профессор, — Сэм откашлялся.

— Человека? Людей в этой комнате нет и в этом кроется вся суть нашего неотложного дела. К чему вопросы, если тебе это прекрасно известно?

— Ах, да, — он обратился к Сэму, — Прошу прощения, я не хотел никого оскорбить. Просто в последнее время я слишком часто бываю в обществе людей и успел набраться их элементарной вежливости. Но я уверен, юноша не держит на меня зла, ведь он уже привык, что к нему так обращаются.

Профессор пристально на него посмотрел. Этот взгляд был любопытен и холоден, он словно проникал в душу юноши, изведывая самые потаенные секреты и хранящиеся внутри опасения. Затем директор выпрямился и закрыл глаза на несколько секунд. Повисла тишина.

— Почему ты решила, что он один из нас? — наконец, спросил он.

— Почувствовала, — произнесла Мэй.

— Магическое начало в этом юноше настолько слабо, что я едва могу разглядеть его после нескольких минут пристального внимания, — известил профессор. Сэму показалось, что они играют в какую-то свою игру, не желая рассказывать ему правил и секретных приемов, — С дальнего расстояния это практически невозможно…

Он посмотрел на девушку каким-то странным хитрым взглядом, смешанным с неким любопытством и неподдельным интересом.

— Впрочем, понятно, — медленно произнес он и снова опустился в кресло, — Нет нужды вдаваться в подробности. Итак, я хочу знать, что же случилось.

Мэй оставила рассказ на усмотрение Сэма, поэтому он выложил профессору Форресту все, умолчав лишь о своей фамилии и семье. Мужчина оказался хорошим слушателем — он вовремя кивал и поддерживал его рассказ, тем самым даже ободряя на красочное продолжение. Когда история приблизилась к концу, он установил локти на столешницу и сложил руки в замок. За непроницаемой маской явно скрывалась попытка переварить информацию и что-то обдумать.

— Так что же ты хочешь узнать в первую очередь? — заговорил профессор, — Я вижу твое рвение и понимаю, насколько тяжко было держать все вопросы в себе, не имея возможности узнать на них ответы, — он укоризненно посмотрел на Мэй, но девушка даже бровью не повела, — Честно сказать, я в замешательстве. Твоя история исключительная. На моем веку, мне ни единого разу не попадался маг, не знающий своего предназначения, будущего и даже прошлого…

— Некому было мне об этом рассказывать, — проговорил Сэм и опомнился, — К тому же, я не могу быть единственным экземпляром во всем мире, не знающем о магии, поэтому я искренне надеюсь, что это все какая-то ошибка.

— Уж не знаю, разочарует тебя это или обрадует, мой юный друг, — ответил директор, — Но ты действительно имеешь магические корни. Теперь я тоже это вижу.

— Профессор, вы уверены?

— Не стоит так официально ко мне обращаться, — сказал мужчина, — Статус профессора больше подходит для общения с магами моего возраста. Ученики могут звать меня директором Форрестом, это все-таки больше подходит к моему роду занятий.

Сэм кивнул и нахмурил брови, вынужденный повторить свой вопрос:

— Так, вы точно уверены?

Директор кивнул. Настроение юноши упало. Если спорить с настолько уверенной в том, что он маг девушкой было еще приемлемо, то после того, как к ней присоединился начитанный и опытный в этих делах глава магической общины, это стало абсолютно невозможным. Но надежда все еще теплилась в его сердце. Пускай немного, но все же…

Сэм стряхнул с себя оцепенение и задал первый интересующий его вопрос:

— В таком случае, я хочу знать о магии и о том, какой она бывает, — произнося все это вслух он чувствовал себя полным идиотом, но глаза было не обмануть: он видел как Мэй создавала настоящее пламя одними лишь ладонями. Магия существует, и с этим необходимо было смириться.

— Вполне разумно, — директор поднялся.

Он достал с ближайшей полки четыре книги в коричневых переплетах и положил их на стол. Каждая из них тут же открылась сама собой и явила пестрящие картинки, парящие в воздухе, словно 3D голограммы. Первая книга показала трехмерное изображение водопада, чьи воды струились вниз и с шумом опускались в заводь. Вторая книга явила настоящий чернозем и плетущиеся корни прекрасных растений. Третья же книга горела огнем, ее страницы буквально тлели и восстанавливались, делая это лишь затем, чтобы загораться вновь и вновь. А вот четвертая книга явила взору отвесные скалы и свистящий, ревущий ветер, проносящийся между ними безбашенным и своевольным вихрем.

— Главный закон мироздания, который знает каждый маг в этом мире, — все имеет свою стихию, — начал директор, глядя на потолочную фреску, — Стихиям подлежит любое живое и неживое существо, будь то маг, человек, собака или камень, привезенный из далекого космоса. Стихий существует четыре — огонь, вода, воздух и земля. Изначально, они определяются созвездием и его градусной мерой. Люди исчисляют ее немного иначе, ведь человек может родиться в любое время, соответственно с любым знаком зодиака. У магов дела обстоят сложнее и астрология смешивается с генетикой. Таким образом, дитя, чьи оба родителя маги воды, может иметь градусную меру только одного из трёх знаков, подлежащих данной стихии.

— То есть, маг не может родиться в другие месяцы, кроме положенных трёх? — опешил Сэм.

— Все происходит несколько иначе, но на деле можно сказать и так, — кивнул директор Форрест, — Маги бессмертны, оттого срок беременности женщин составляет не девять месяцев, а до ближайшего солнцестояния, от которого будет зависеть знак ребенка. Обычно этот срок составляет немногим больше девяти месяцев. Например, мама вынашивала меня около года и родила в ноябре 1120 года, под созвездием Рыб. Водная стихия и маг воды.

— Вы прожили так долго? — ахнул Сэм.

Он пожал плечами, будто это с подобным можно было столкнуться каждый день:

— Как я уже сказал, маги бессмертны.

— Подождите, то есть совсем бессмертны? — переспросил Сэм, с сомнением в голосе добавив, — Я тоже буду жить вечно? Если конечно, все это не ошибка и я гипотетически могу оказаться…

— В целом, да, — перебила Мэй и стала загибать пальцы, — Если только ты не отравишься, не потеряешь свою силу, не сожжешь себя сам или же тебя не убьют мучительным способом, что