— Это ерунда! — лицо Ориэллы стало серьезным. — Финбарр, я хочу, чтобы Миафан гордился мной. Он заменил мне отца, которого я никогда не знала, и единственное, чем я могу отплатить ему — это стать лучшей волшебницей, когда-либо жившей на земле, — и я этого добьюсь!

На лице ее появилось то упрямое выражение, которое Финбарр, не говоря уж о всей Академии, начиная со слуг и кончая самим Миафаном, знал слишком хорошо. Архивариус вздохнул. Да, Мериэль беспокоится не напрасно. Целиком погрузившись в свою работу, забывая есть и спать, Ориэлла слишком напрягает внутренние силы, питающие ее волшебный дар. Уже появились первые признаки опасности: лицо девушки стало бледным и изнуренным, кожа словно светилась изнутри, а в глубоко запавших зеленых глазах появился нездоровый блеск.

Прошлым летом Ориэлла ездила навестить мать, и, сопровождая ее, Финбарр надеялся, что с помощью Эйлин удастся уговорить девушку хотя бы отчасти сбавить нагрузки, но фея, сама привыкшая неустанно трудиться, только отмахнулась от его советов. Эйлин за последнее время тоже сильно сдала: бремя, которое она добровольно на себя взвалила, было слишком тяжело. Увидев ее постаревшее лицо, Финбарр встревожился и, понимая, что она тоскует по дочери больше, чем готова признаться, начал умолять Эйлин вернуться в Академию, но та не задумываясь отказалась. «Что мать, что дочь, — подумал Финбарр. — Теперь понятно, откуда в Ориэлле это ее невозможное упрямство!»

Тем не менее он решил предпринять последнюю попытку воззвать к здравому смыслу юной волшебницы.

— Послушай, Ориэлла, тебе необходимо заботиться о себе. Мериэль боится, что ты попросту можешь сжечь себя. С магом, который, как ты, постоянно перенапрягается, могут произойти страшные вещи. Миафан гордится твоими достижениями, но вряд ли он захочет, чтобы ты потеряла свои силы — и рассудок — из-за излишнего усердия. У меня, кстати, есть свидетельства о таких случаях, если хочешь — взгляни.

Ориэлла задумалась.

— Мериэль действительно так встревожена?

— Действительно. Если бы ты хотя бы поговорила с ней…

— Конечно, поговорю! — воскликнула Ориэлла. — Слушай, пожалуй, я все-таки заскочу к вам сегодня. Уверена, мне удастся ее успокоить. А пока я заберу эти книги и немного поработаю. — Она сгребла со стола тяжелые фолианты и выскользнула из комнаты, как всегда забыв попрощаться. Финбарр вздохнул. Ну что ж, по крайней мере он сделал все, что мог. Может, Мериэль удастся вбить в эту упрямую голову хоть немного здравого смысла.

* * *

Жара раскаленным молотом обрушилась на Ориэллу, когда она выбралась из прохладной библиотеки на пыльный, залитый солнцем двор. Здесь, на севере, погода редко баловала теплом, но в этом году жара стояла уже месяц и не собиралась спадать. Поначалу крестьяне обрадовались, но теперь, когда все сено было убрано, а высохшая кукуруза осыпалась на корню, посылали небесам проклятия. Река превратилась в грязноватый вонючий ручеек, и впервые на памяти жителей города в Нексисе пришлось ограничить потребление воды. Сперва смертные с надеждой поглядывали на Волшебный Народ, но по мере того, как засуха продолжалась, начали расти слухи о беспорядках.

Ориэлла не придавала этому никакого значения. Она была поглощена работой и беспечно полагалась на Миафана, который мог справиться с любой задачей. Девушка не имела ни малейшего представления о том, каково приходится обычным жителям, так как Академия использовала собственные глубокие подземные источники, и Волшебный Народ не испытывал недостатка в воде. Сама Ориэлла редко покидала мыс и даже не подозревала, что маги давно уже стараются не появляться в городе в одиночку. Задыхаясь от жары, она решила воспользоваться своими привилегиями и позаниматься в личном саду Миафана, но когда девушка торопливо подбежала к маленькой двери, то услышала за стеной резкий голос Элизеф:

— Миафан, я сделала все, что могла. Я же не могу вызвать дождь из ничего, а ближайшие тучи — за сотни миль! Конечно, я привела их в движение, но им потребуется еще несколько дней, чтобы добраться сюда, а я и так уже изнемогаю от усилии. Эти подонки должны ползать передо мной на коленях! По правде говоря, если бы не ты, я вообще не стала бы беспокоиться. Кого волнует эта дурацкая засуха? У нас и так все в порядке.

— Элизеф, я же объяснил, в чем дело, — голос Миафана звучал устало и раздраженно. — Ты знаешь, обстановка накаляется. Воды и так уже не хватает, а Мериэль говорит, что если уровень реки еще упадет, то возникнет серьезная угроза эпидемии. Уже было несколько отдельных вспышек, и горожане обвиняют в этом Волшебный Народ. Если на нас свалится еще и эпидемия, город вспыхнет в одно мгновение, а я не готов иметь дело с разъяренной толпой. Вчера вечером ко мне приходил Риох, на этот раз он твердо решил уйти в отставку. Он, дескать, слишком стар, чтобы справиться с беспорядками. И этот Ваннор! Я подозреваю, что он сам втихаря подстрекает народ. Купец и раньше-то был не сахар, но с тех пор, как в прошлом году у него умерла жена, он противоречит мне в Совете по малейшему поводу. Мериэль не спасла его обожаемую супругу, и теперь он ненавидит Волшебный Народ. — Миафан вздохнул. — Было бы легче, если бы удалось найти подходящего преемника Риоху, однако гарнизон сейчас не питает особых симпатий к нашему роду. Элизеф, если в ближайшее время тебе не удастся вызвать хоть какой-нибудь дождь, я боюсь даже думать о последствиях.

— Я делаю все, что в моих силах, — огрызнулась Элизеф. — И если бы ты не надоедал мне со своими делами, у меня было бы больше времени…

Нахмурившись, Ориэлла поспешила уйти. Бедный Миафан! Возможно, если ей удастся достичь некоторых успехов в магии Погоды, она сможет ему помочь. Девушка перекинула тяжелые книги на другую руку и решительно направилась к себе. В башне стояла страшная духота, и Ориэлла с ужасом подумала, что сейчас придется тащиться вверх по бесконечной винтовой лестнице. Когда она наконец добралась до своей двери, у нее уже подкашивались ноги и кружилась голова. Заметив слугу, спускавшегося из комнат Миафана, Ориэлла вспомнила предупреждение Финбарра и остановила его. Она не ела с самого утра, но когда собралась по» требовать обед, то заколебалась: было чересчур жарко, чтобы есть. «Пообедаю попозже», — решила она. Попросив слугу принести ей холодного питья, девушка вошла в комнату и со вздохом облегчения бухнула книги на стол.

Кабинет напоминал духовку. Зеленые с золотом шторы безвольно висели на открытом окне, и легкие пылинки танцевали в широком столбе солнечного света, падающего на толстый, обманчиво зеленый ковер. Ориэлла потянулась к графину с водой, но при виде его позеленевшего и мутноватого содержимого поморщилась и решила дождаться слуги. «Если б у меня был собственный слуга, мне бы не пришлось дожидаться целую вечность!» Ориэлла подтянула стул и уселась за стол, решив, что пока может и позаниматься.

У того, кто писал этот древний фолиант, почерк был ужасный, и скоро у нее разболелись глаза от бесконечных попыток расшифровать эти каракули. Строчки, казалось, плывут по странице, залитой ослепительным солнечным светом, струящимся из окна. «Куда же запропастился этот слуга!» — рассерженно подумала Ориэлла и, потерев глаза, вернулась к работе. Хорошо еще, что Финбарр научил ее заклинанию, проясняющему эти древние иероглифы! Девушка сосредоточилась, призывая свою волшебную силу.