В первый момент Ориэлла даже не осознала приближающейся опасности и только очень удивилась, когда строчки, вместо того чтобы проясняться, начали стремительно уменьшаться. Страницы заволокло туманом, и буквы вдруг оказались очень далекими, словно в конце темного туннеля. С запоздалым испугом девушка попыталась отвести взгляд, но тело ее отказалось повиноваться. Вокруг все завертелось, и она провалилась в густую, вязкую темноту…

* * *

— Мне очень жаль. Верховный, но больше я ничего не могу сделать. Я предупреждала ее, чем грозит такое напряжение.

Целительница была очень расстроена, и Миафан сдержал свой гнев. «Это я виноват, — подумал он, — не надо было позволять Ориэлле так переутомляться».

— Ты уверена, Мериэль? — спросил он. — Ведь прошло уже три дня…

Мериэль устало опустилась на кровать Ориэллы.

— Физически она в полном порядке и, насколько я могу судить, не утратила своих способностей. Но внутри у нее, видимо, сработал какой-то предохранитель, мешающий ей полностью исчерпать их. Я думаю, Ориэлла воспринимает окружающее, но какая-то невидимая стена отгораживает ее от нас, и мы не можем пробиться сквозь нее.

— И сколько это продлится, по-твоему? Мериэль пожала плечами.

— Кто знает? Но честно говоря, Миафан, если даже ты не можешь достучаться до нее, то дело плохо.

— А если позвать Эйлин? Мериэль покачала головой.

— Сомневаюсь, чтобы она могла помочь. Кроме тебя, у Ориэллы есть единственный близкий человек — это смертный.

— Форрал! Ну конечно! — Миафан стукнул кулаком по ладони. — Мы убьем сразу двух зайцев. Пусть Финбарр немедленно займется его поисками, а я снаряжу гонца. Чем быстрее он будет здесь, тем лучше.

* * *

Сияющий кристалл на столе у архивариуса отбрасывал на стену резкие тени. Верховный Маг торчал за спиной Финбарра, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения.

— Ты мне мешаешь, Миафан! — Голос Финбарра был непривычно резок. — Энергии твоей возбужденной ауры хватит, чтобы подавить прием на мили вокруг!

— Да не отвлекайся же ты!

Финбарр поднялся во весь рост, поглядел в глаза Верховному Магу и указал костлявым пальцем на дверь.

— Вон!

Миафан опешил от неожиданности. Он совсем позабыл о той тесной дружбе, которая связывала Ориэллу и архивариуса. Проглотив резкий ответ. Верховный Маг покорно вышел и начал мерить шагами коридор. Через несколько минут дверь приоткрылась, и оттуда показалась голова Финбарра.

— Уйди куда-нибудь подальше, — рявкнула голова. — Когда твой воин найдется, я пошлю за тобой.

* * *

Устало вздохнув, Форрал отпихнул от себя очередную пачку документов, но на заваленном бумагами столе уже не было места: крайняя стопка соскользнула на пол, и листы разлетелись по всей комнате.

Форрал выругался. Какого дьявола он согласился принять командование в этой прогнившей дыре на краю света? На южном побережье было спокойно, и войска в фортах изнывали от безделья, если не считать случайных стычек с жестокими и отчаянно независимыми Горными Племенами, которые занимались тем, что разрабатывали месторождения на южных склонах и постоянно грызлись между собой. Форралу как главнокомандующему не оставалось ничего другого, как только бороться с нескончаемым потоком дурацкого бумагомарания, который постепенно сводил его с ума.

В свое время такая служба казалась воину тихой гаванью, но теперь он все больше раскаивался, что когда-то попался на эту удочку. Без Ориэллы жизнь утратила для него всякий смысл, и, после того как Форрал сбежал из Долины, он целый год скитался без цели, перебиваясь случайными заработками. Чаще всего он нанимался охранять караваны или склады; работа тупая, иногда одуряющая, но ему было все равно — лишь бы находилась еда, чтобы набить живот, сухое место, чтобы поспать, да иногда пара лишних монет на вино или на женщин. Кстати, женщины его и доконали. Устав просыпаться по утрам с гудящей головой, рядом с абсолютно безразличной ему шлюхой, воин согласился занять свой нынешний пост в форте, чтобы обрести хоть какую-то цель в жизни. «Тогда это выглядело неплохо», — грустно подумал он и взялся за флягу с вином, но тут же с отвращением отшвырнул ее. От скуки и безделья Форрал в последнее время стал много пить, но это был не выход. Он хмуро уставился на прочные стены серого камня, что стали его тюрьмой. Определенно, пришла пора менять свою жизнь. Форрал рассеянно подобрал флягу, наполнил кубок и начал перебирать варианты. Работа наемника, полная опасностей и лишений, уже не привлекала его, как в юности. Да, нет сомнений — служба в форте сделала его мягкотелым!

Мрачные мысли воина прервал стук в дверь, и молодой солдат как-то неуверенно вошел в комнату. Форрал знал, что его подчиненные с недавних пор старались держаться от него подальше — боялись переменчивого характера старика.

— Ну, что там еще! — рявкнул он. Солдат отдал честь.

— Мой командир, прибыл курьер. Срочная депеша от самого Верховного Мага.

— В голосе юноши звучало благоговение, да и сам Форрал испытывал нечто похожее. Но что могло понадобиться от него Миафану? Почувствовав на себе взгляд молодого солдата, воин напустил на лицо безразличное выражение.

— Впусти его.

Запыленный гонец буквально валился с ног от усталости. Форрал предложил ему пойти в казарму и немного отдохнуть, но тот заколебался.

— Командир, я имею приказ удостовериться, что ты прочтешь депешу немедленно. Верховный Маг сказал, что это очень срочно.

— Ну ладно, парень, тогда присядь, а то еще свалишься! — Форрал налил ему вина, сломал печать на помятом свитке, да так и застыл с выпученными глазами.

Великий Чатак! Ему действительно предлагают командование гарнизоном Нексиса! Но эта-новость меркла перед тем, что содержалось в последних строках письма.

Он нужен Ориэлле!

— Отдохни денек, потом отправишься обратно, — бросил Форрал гонцу. — А я должен ехать немедленно. — И, в спешке опрокинув стул, он рванулся к двери, выкрикивая на ходу имя своего ординарца.

* * *

Ориэлла погибала. Загнанная внутрь лабиринта с черными душными стенами, душа ее кружилась в бесконечной мучительной тоске. Иногда девушка слышала голоса Мериэль, Финбарра и даже Миафана, но была не в состоянии ответить. Она потеряла чувство времени и реальности и в твоих кошмарных снах иногда возвращалась в детство. Голоса, возникавшие и исчезавшие в ее сознании, были встревоженными и обеспокоенными, и Ориэлла отчаянно цеплялась за них, боясь окончательно потерять рассудок.

И вдруг из темной глубины к ней воззвал новый голос — новый, но так хорошо знакомый, тот бесконечно дорогой голос, который она уже отчаялась когда-нибудь услышать снова, и он дрожал от волнения;

— Ориэлла! Ориэлла, малышка, это я! Отзовись мне! Это был сон — что же еще это могло быть! — но всей душой Ориэлла отчаянно тянулась к нему. Голос стал строгим.