— За тем и приходил, что и ты. Узнали о гибели Скворца, звено связи нарушилось. Велел выяснить до завтра, как быть. В тайник под грушей отнесла его «грипс» к Угару, завтра с утра пойду за ответом.

Проскура весь напрягся.

— Так вот, вместо Скворца пойду я. Будешь иметь дело только со мной. Иногда. Наш пароль… — Проскура сделал паузу, повторил: — Наш пароль: стук в половине первого ночи в крайнее от крыльца окно прежними пятью ударами, пароль через дверь, если нет опасности: «Не могли прийти вечером?» Отклик: «Придем на зорьке». Поняла?

— Поняла, — с задумчивым спокойствием отозвалась Куля.

— Так как же понимать? Шпигарь изменил явку или она завтра состоится? — спросил Проскура.

И тут произошло такое, отчего Проскура слегка вздрогнул и на мгновение оцепенел, услышав позади себя:

— Состоится сейчас… Я — Шпигарь!

Проскура и сам не знал, как совладал с собой и не метнулся в сторону, чтобы успеть вскинуть оружие.

— Что ты?! — в предельном напряжении вяло повернул голову и посмотрел через плечо Проскура, увидев усатое лицо угрюмого бандита в дверном проеме и опущенную руку с пистолетом. И первым спрятал свой безотказный наган. Подошел, подал руку, сказал энергично: — Прок!

— Шпигарь! — охотно ответил немолодой, с сединкой в бороде и на висках, связной, представляющий неизвестно кого.

— Ну и добре! — миролюбиво произнес Прок и улыбнулся Куле, что означало: спасибо за сюрприз, мои нервы оказались крепче, чем я думал. Спросил: — Чей будешь, Шпигарь?

— Мы псевдо сменили не для трепа, друже Прок. Соображай…

Проскуру задел ответ:

— Я выполняю поручение эсбиста Рыси, а это значит — приказ Хмурого! Он тут главный, выходит, по чину ты мне доклад начинай, друже Шпигарь. С чем пришел? — Павел Гаврилович сел на лавку.

Куля устроилась на кровати. Шпигарь опустился на низкую табуреточку. Что-то соображая, он медлил, и тогда Проскура круто бросил:

— Значит, ты сообщил чекистам, где находится Угар!

Ничуть не смутившись, Шпигарь ответил:

— Друже Прок! Как я мог сообщить в МГБ о том, что мне рассказал сам Угар, сбежав из церкви. Ганка соврала, я не был у нее той ночью, когда приходил Скворец. Я нынче вечером с темнотой пришел, доставил «грипс» от Угара, а ты мне… Ненормально выходит.

— Давай «грипс»! — предложил Проскура.

— Ганка! Вручи!.. Я бы еще побыл малость и ушел.

— Не было у нас гарантии, что Угар жив. Дошло, что его со связными накрыли и вроде убитым видели.

— Двоих кокнули, верно. А Угар ушел. Везучий! Только напуган. Кругом ищут… А он и не бегал никуда.

— Молодчик, знаю, на то он и Угар, чтобы у чекистов голова болела… В Рушниковке, поди, отсиживается?.. Как доложить Рыси? Пусть Угар сам напишет, как он вырвался с колокольни. Пусть докажет, что его не схватили, а упустили. Понял, друже Шпигарь?

— Вот он какой оборот вышел, — с просветленной догадкой на лице проговорил связной — и на ухо Проку: — У Христы Угар, на дальнем порядке Рушниковки, вторая хата с краю… Я тоже чего-то не поверил его побегу с колокольни. Сбивается, рассказывая.

Проскура слушал Шпигаря, напряженно думал: отпустить его или доставить в управление? Если он не вернется до утра куда надо, Угар может насторожиться и уйти с хаты Христы. А отпустить бандита, окажется лишний ствол в охране районного проводника, труднее будет брать его после рассвета.

— Слушай меня, друже Шпигарь, — вроде бы принял решение Проскура, надеясь за разговором выяснить дальнейшие намерения связного. — Покажешь тайник, чтобы я знал. Завтра там будет указание для Угара. Не исключено, что Рысь захочет видеть его лично. Было такое намерение, так ему и скажи… Тебе когда велено вернуться?

— У меня еще дело, завтра об эту пору вернусь… Ну, мне скорей надо, задержали. Идем, тут недалеко, покажу.

— Пошли… Из дома, Куля, нынче никуда, — погрозил пальцем Прок и вышел вслед за Шпигарем на крыльцо, думая: «Поспешишь ты сейчас с кляпом во рту. У нас тоже срочное дело к тебе».

О возможности захватить Угара живым Василию Васильевичу Киричуку доложили около четырех часов утра. Проскуре удалось подбросить арестованного Шпигаря в управление на попутной военной машине. Не успевший еще уйти с работы майор Весник сразу оценил обстановку: послал своего помощника на квартиру к подполковнику, поднял по тревоге солдат и отправил в засаду вдоль кромки леса за селом Рушниковка, рассчитывая, что Угар, обнаружив опасность, побежит не куда-нибудь, а к лесному массиву.

Появился в управлении лейтенант Кромский. Он с равнодушным видом сел на диван в комнате оперативного дежурного, и если бы не автомат на его груди и не брезентовая сумка с гранатами на ремне, можно было подумать, что он заглянул сюда между прочим и не нашел с кем обмолвиться словом. Молоденькие младшие лейтенанты Алексей Близнюк и Даниил Сыч не вызвали у него интереса.

Подошел грузовик с солдатами. Подоспевший Киричук с чекистами на «виллисе» вырвались вперед. Долгим взглядом проводил машину Павел Гаврилович Проскура. У него своя задача. Ему предстояло заняться любопытным «грипсом», который выдал Шпигарь. В нем говорилось:

«Зустрич 8 апреля в 23 часа на Лю отдельный дуб позывные два лом деляка отзыв два бека». Но кому же предназначался «грипс»?

Проскура колдовал над ним недолго и показал документ Веснику. Тот расшифровал лишь начальные доступные слова; «Встреча 8 апреля в 23 часа где-то возле отдельного дуба…» Срочности не было, до назначенного срока оставалась почти неделя, и загадку расшифровки отложили до прихода Чурина, в исключительные дешифровальные способности которого вдруг уверовали все в отделе.

Анатолий Яковлевич без особого труда, лишь малость поразмыслив, объяснил:

— Назначается встреча на Лю, вероятнее всего — Любика возле Рушниковки, я так думаю, по карте надо посмотреть, там вроде ничего другого, похожего на «Лю», нет, а там возле отдельного, приметного дуба встреча. Пароль «два лом деляка» — это два раза надломить сухую ветку. Ну а отзыв «два бека» — тут куда ни проще, два раза проблеять по-бараньи.

— И волоки «барана» в управу, — весело заключил Проскура, необычайно довольный негаданным уловом. Подумал: «Что-то больно лихо я начал, в сущности еще ничего не сделав и ухватив этакую «хвостину». Не случится ли так: веселились, потом прослезились? Надо будет глядеть в оба».

Чекистская группа во главе с подполковником Киричуком достигла Рушниковки, когда рассвело и во дворах кое-где появились люди. Машина стремительно подкатила к темной развалюхе с осевшей крышей на отшибе села, в которой жила тетка Христа.

«Неужели арестованный Шпигарь соврал или Угар успел испариться до рассвета, когда оцепление у леса еще не заняло своего рубежа? — мелькнуло у Киричука, не увидевшего во дворе хаты тетки Христы ни души. — Или кто-то, возможно, не позволяет хозяйке выйти во двор. И поросенок не зря кричит голодный, и куры не выпущены».