Сетуя таким незамысловатым образом, генерал тупо проследил за полетом Вово и уже в который раз изумился: двери не стало.

…Чумп скорчился за зубцом снаружи острожной стены. Держался на пальцах рук и мысках сапог, судорожно всаженных между брёвнами, дышал запахом морёной древесины. Мышцы одеревенели, время от времени где-нибудь в руке или ноге коротко вспыхивала боль, но отстранённо, словно за океаном. Висел — и готовился совершить немыслимое. Ворваться в крепость, одолеть всех защитников, запереть ворота, найти и освободить генерала, а потом… О том, что будет потом, Чумп пока ещё не думал. Не больно-то надеялся дожить.

В затее его, впрочем, был минимум риска, с чем бы ни сравнивать. Свалившись в темноте со стены, Чумп не побежал в лес, как наверняка сделал бы одуревший от ужаса онт или хуманс. Он неспешной трусцой обогнул острог и залёг в заросшей лопухами канаве перед самыми воротами. Сверху канава была замощена щелистым настилом из сосновых брусьев. Поймают так поймают, рассудил Чумп трезво, а будет воля Занги, так и под носом не заметят. Закралась крамольная мыслишка — а не поспешил ли со стены сигать? Стряхнул погоню, ну и отсиделся бы где-нибудь в Коальдовой башне… в оружейной там, в сокровищнице, а то и в будуаре онтской супружницы… Как всегда, после драки размахался кулаками, не лезть же сейчас обратно — вон на стенах во все стороны луки щёлкают. Гоблин умостился поудобнее, воткнул в землю оба кинжала, лук и акинак сложил под ноги, нашёл среди лопухов россыпь брусники и всю её сожрал, меланхолично прислушиваясь к ругани и командам на стенах. Потом распахнулись ворота, по настилу затопали копыта, за ними и сапоги. Чумп пытался их счесть, сбился, но очень кстати какой-то умник сделал это за него и принялся отдавать этим посчитанным приказы.

Чумп узнал, что конная дюжина разделилась и отправилась по дороге в обе стороны. Интересно, неужто мечтают поймать беглеца, катаясь по ровному тракту, ярко светя факелами и громко бренча воинской справой? Вот уж воистину, хумансы. Потом ещё какой-то Хомнир взял десяток добровольцев («ты, ты, ты, ты, ты, вон тот рыжий с приятелем и вы трое — будете добровольцами»), мудро наставил держать луки наготове, усмирил особо свободолюбивых добровольцев звонкими оплеухами и увёл через дорогу в тамошнюю чащу. Удачи вам, почти искренне пожелал гоблин, дивясь на хумансов. Чувствовалось, что дальше за деревьями изрядное болото — неужто правду говорят, что хумансы дальше носа не видят, дальше вытянутой руки не слышат, а уж унюхать могут вовсе только собственные портянки? В конце концов, надо просто знать свои окрестности, перетопит же добровольцев, командир хренов. Гм, если генерал такой же, то лучше будет с ним расстаться поскорее… Остальная же шайка с топаньем и надсадным сопением рассыпалась широкой цепью и отправилась вокруг острога и ещё дальше — в лес по эту сторону дороги. Вот этих всех Чумп так и не счёл, только прикинул, что уж никак не меньше полутора дюжин.

Был бы готов — вломился бы сразу в ворота, пока не заперли, посёк бы того, что на рычагах замка… Но подвело миролюбие, пока жевал сопли в канаве, ворота успели запереть. На слух Чумп определил в замке аж тройной ворот, что плохо, может быть, на все запирание будет пара секунд, а дварфы, паразиты, как назло наизобретали хитроумностей, возись теперь с ними. Но главное — в остроге осталось не так уж много народу. Одних онтов, правда, достаточно, чтобы перелупошить всё поголовье ущельных гоблинов, да и тролли в придачу — не фонтан. Пожалуй, стоит сперва запереть врата и заклинить замок, потом освободить генерала, а там пускай он сам за меч берется. Зря, что ли, всю дорогу хвастался, какой он-де искусный да отважный. Правда, не очень понятно, куда потом деваться из закупоренной наглухо крепостцы, тем более что двоих защитников на четыре стены и ворота никак не хватит, но это уже следующий этап плана. На стену и так едва ли кто взлезет — лишний раз Чумп в этом убедился, когда лез на неё сам. Для подъёма он выбрал западную стену, обращённую на закат, чтобы подольше оставаться в тени. Всаживал в щели клинки, впивался в любую трещину, повисал едва не на зубах и при немалой практике потратил почти полчаса на подъём до зубцов.

Вот теперь висел — и не знал, что делать. Ножи упрятал в ножны, чтобы не потерять, так что болтался в глупейшем виде — безоружный, с занятыми руками, в сорока футах над весьма твёрдой землёй. Лезть внутрь? И нарваться на тролля с кувалдой? Эдак образуется новый подвид гоблина — пришибленный. Висеть дальше — глупо, бестолково, пальцы уже сочатся кровью, да и вернутся поисковые хумансы… Стрел у них куры не клюют, авось не все в лесу по грибам выпустят. Слезть и удрать? Было бы разумно, но… Эх, генерал, генерал, втравил же в историю!

Взъярившись на генерала, Чумп решился и, пока не передумал, сильным рывком бросил тело в бойницу.

И врезался прямо в тощего малого в кожаных латах. Роду-племени не разобрал, да оно и ни к чему, своих тут не предвидится, сразу впился в глотку обеими руками. Пусть бицепсами не вышел, но пальцы железные, для роббера пальцы — первое оружие. Тут, однако, подвели и они, слишком устали, удерживая тело на весу. Шея у тощего оказалась на изумление крепкой, гоблин навалился, в отчаянии пытаясь сдавить, пальцы то ли разъезжались, то ли сжимались — онемели, не разобрать. Крик застрял у малого в глотке, но помирать он и не думал, бодро барахтался под Чумпом, суматошно дёргал руками, то пытался отпихнуть гоблина, то нелепо совал кулаком в твёрдый бок, то дергал придавленное телом копье. Вот сейчас дернется, и оба полетят с настила! Гоблин рванул противника за глотку на себя, тут же отпихнул — затылком звучно стукнуло по доскам, обмякнуть бы паразиту, так ведь нет, зашипел и сам попытался ухватить Чумпа за горло…

— Вон он!! Лови татя!! — заорал вдруг кто-то благим матом. Чумп с приятелем разом содрогнулись, глянули на ор. На смотровой площадке наверху башни в ярости брызгал слюной и размахивал огромным мечом один из Коальдовых онтов. Вот оно, началось!

Гоблин опомнился первым, подло двинул душимого коленом промеж ног, оттолкнулся от обмякшего тела и выдернул из-за плеча лук. Первую стрелу метнул навскид, едва оттянув тетиву до груди. Онт не успел увернуться, но широкий охотничий наконечник стрелы звонко тренькнул по чудесной кольчуге, никакого вреда не нанеся. Зато тетива больно хлопнула по запястью, содрала кожу. Чумп сморщился, выхватил вторую стрелу, хотел было выцелить непокрытую онтскую башку, но тут справа из-за угла выскочил ещё какой-то деятель, в руках наотлёт алебарда, стрелу пришлось потратить на него. Брызги крови долетели, силой удара ратника развернуло, он медленно повалился на колени, а Чумпа рвануло сзади за колчан — уж очень живуч этот тощий… Онт взгромоздился на бортик смотровой площадки, пену пустил в боевом безумии, сейчас прыгнет, понял Чумп, и даже если мечом с лёту промахнется одной массой своей раздавит насмерть!

— В лес вас всех в тёмный! — захрипел гоблин в злом бессилии. Жизнь продавать надо дорого! И хоть гибель в бою не была пределом Чумповых мечтаний, лучше уж умереть на последнем неудержимом рывке…

Онт уже летел — глыба мышц, облитая полутора пудами стали, с такой высоты да таким мечом расколет не то что гоблина — всю стену до земли! Тощий малый сзади упёрся коленом в Чумпову спину, колчан тянул на себя, пытаясь удержать проклятого татя под неотвратимым онтским клинком. Чумп рванул из ножен оба кинжала. Один с хлопком перерубил перевязь с колчаном, тут же освободившийся гоблин перекатился в сторону. Онт обрушился на настил, под ним хрустнуло, но выдержало, меч вонзился в толстое дубовое бревно, как колун, на две ладони. Как можно быстрее Чумп метнул оба ножа накрест, тощему безродному лезвие ушло в горло на две трети, а вот страшному онту всего лишь пропахало по виску. Хлынула кровь, Чумп выдернул генералов акинак и бросился добить, но здоровяк взвыл от боли и злости как голодный дракон и — хлоп! — одним махом высвободил своё орудие. Что значит берсерк! Вон генерал, уж на что репа здоровая, а поди полдня матюгами и прибаутками выкорчёвывал бы. Чумп бросил свой акинак на голову онта, тот — воин ушлый — успел подставить клинок, сшиблись грудь в грудь, и гоблин уязвлённо заметил, что противник выше на голову, вдвое шире в плечах, а одной рукой с лёгкостью ворочает мечище длиной с самого Чумпа, тоже мне ценное оружие, как его красть-то прикажете? Онт понял тоже, свободной рукой обхватил, начал давить, прижимая к груди, но вёрткий гоблин ловко просел прямо вниз, выскользнув из смертельного захвата, метнулся, как щенок, под ногами великана, ещё и пнул ногой в зад, так что откатился далеко за спину. Ну что ж, сам разорвал дистанцию, сам выбрал участь — онт легко развернулся, вскинул меч…