Джонас выглядел так, словно проглотил горячие угли, как будто он не привык к чьему-то участию. Равенна увидела сомнение в его серых глазах, как будто он слегка ослабил свою защиту, чтобы показать ей хотя бы тень того человека, который скрывался за этим фасадом.

– И что? – Равенна заставила себя не слишком-то доверять Джонасу. Несколько дней назад она уже обманулась, считая, что он что-то к ней испытывает.

– И я сожалею о том, что сказал, – произнес Джонас.

Равенна кивнула. Он смотрел на нее так, словно ожидал ответа, но она молчала.

– И я решил внести некоторые изменения.

Ладони Равенны мгновенно вспотели. Вот и все. Он звонит в полицию.

– Я найму людей. Не только строителей, но и кого-то из местных, чтобы помочь с уборкой и тяжелой работой.

– Но ты сказал…

– Я знаю, что я сказал. Работа в доме должна была стать твоим наказанием. Это было не слишком разумно с моей стороны.

Равенна уставилась на Джонаса, она не верила своим ушам.

– Не смотри на меня так, будто у меня выросла вторая голова.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

Джонас коротко рассмеялся:

– Я должен был знать, что ты не сможешь просто сказать «спасибо». Ты не простишь меня так легко.

– А что насчет меня? Ты выдвинешь обвинения? В этом все дело?

– Нет. Пока нет. Ты останешься и будешь продолжать работать в качестве экономки. Но я надеюсь, мы сможем продолжить более… цивилизованно.

Пока нет… Значит, он все еще сомневается. А чего она ожидала? Что он позволит ей уйти?

– То есть я должна продолжать делить с тобой постель за то, что ты решил нанять еще людей?

Джонас остановил ее жестом:

– Я никогда не покупал женщин, Равенна, не буду начинать и сейчас.

Равенна густо покраснела. Значит, ему было достаточно одного раза, чтобы потешить свое любопытство.

– Я стараюсь быть разумным. Мы не можем продолжать вести себя как и прежде. Вопреки тому, что ты могла обо мне подумать, я не склонен к вспышкам гнева.

И она охотно верила в это. Равенна успела немало выяснить о Джонасе из интернет-статей. Джонас Девесон был одним из самых завидных женихов Европы, богатый, обаятельный, учтивый. Он был известен своим умом, непоколебимым спокойствием и тщательным планированием своих действий. Сотрудники и конкуренты уважали его за щедрость и стремление к успеху. И это заставляло Равенну задаваться вопросом: почему рядом с ней он превращается во вспыльчивого тирана?

– Значит, ты будешь относиться ко мне как к своей экономке, а я к тебе – как к работодателю?

– Это хорошая идея. Давай сделаем шаг назад.

– Как я могу отказаться?

Это было безопасно. Она должна была быть благодарна ему, но вместо этого чувствовала себя так, словно земля разверзлась под ее ногами.

– Спасибо, Равенна.

Джонас отвернулся, и Равенна глубоко вздохнула, чтобы собраться с мыслями. Он предложил перемирие, и она сделает все, чтобы сохранить его.

– В данных обстоятельствах я подумал, что ты могла бы помочь мне с этим. – Он обернулся, держа в руках портфолио.

– Что это?

– Подойди и посмотри. – Он положил папку на стол.

Она нехотя подошла к столу, стараясь стоять как можно дальше от Джонаса. Он переворачивал страницы, демонстрируя образцы тканей и обоев, эскизы мебели, все было очень темным и громоздким.

– Я сказал дизайнеру, что хочу чего-то традиционного, но получилась ерунда. – Он показал ей эскиз одной из комнат – все равно что музейный зал. – Видишь, что я имею в виду?

– Зачем ты показываешь это мне? Я всего лишь экономка.

– Ты знаешь этот дом лучше, чем кто бы то ни было, кроме меня. – Он взял листок бумаги и бросил его поверх портфолио. Она с удивлением узнала в этом листке свой список. – У тебя приметливый взгляд и хорошее ощущение пространства.

– К чему ты клонишь, Джонас? – Она вопросительно изогнула бровь.

– Я подумал, что у тебя могут быть мысли относительно того, что может подойти для новой обстановки.

– Я всего лишь экономка, а не дизайнер.

– Большинство женщин прыгали бы от восторга, представься им возможность спланировать косметический ремонт.

Я не большинство.

– Это я уже знаю. Большинство женщин с криком ужаса сбежали бы из Девесон-Холла, увидев объем предстоящей работы, но не ты. Другие могли бы создать лишь видимость работы, но не ты. Ты заделала дыры и просушила книги, помимо основной работы. Ты делаешь списки необходимого ремонта и даже договариваешься с подрядчиками, чтобы работа была сделана как можно быстрее. Ты показала себя как женщина, которая гордится тем, что делает. Я хочу, чтобы ты работала на меня. Если мы сможем оставить в стороне наши разногласия, у нас все получится. Разумеется, я учту твою помощь при подсчете времени, необходимого для погашения твоего долга.

– Если ты ставишь вопрос таким образом, я не могу отказаться. Но только при условии, что ты не станешь использовать это против меня, если результат окажется ужасным. У меня нет никакого опыта в декорировании.

– Не переживай, я прибегну к услугам профессионального декоратора. Я просто хочу услышать альтернативное мнение. Например, об этом. – Джонас ткнул пальцем в страницу портфолио. Равенна посмотрела на красивую тяжелую мебель в темно-зеленых тонах, старинные светильники, деревянную отделку и почувствовала приступ клаустрофобии. – Что скажешь?

– Ты сказал, что хочешь чего-то традиционного. – Она пожала плечами.

– Но?

– Насколько честной я могу быть?

– У тебя никогда не было проблем с откровенностью, Равенна.

Она посмотрела ему в глаза, и на какой-то миг ей захотелось рассказать всю правду о матери, о деньгах, о своей роли в этой краже, но любовь к матери остановила ее.

– Как будто обстановка из книжки Диккенса, – сказала она. – Или антураж к фильму о старом джентльмене.

– Ты читаешь мои мысли.

– Серьезно?

Я не смог бы работать в такой комнате.

– А что тебе нравится? – Любопытство взяло над ней верх.

– Свет. Пространство. Удобное кресло и достаточно высокий рабочий стол, чтобы я не упирался в него коленями.

– Тогда оставь этот стол. Он, конечно, немного потрепанный, но древесина хорошая. Уверена, что его можно прекрасно отреставрировать.

– Я уже принял решение оставить стол, – улыбнулся он. – А что насчет всего остального?

– Какой цвет тебе нравится? – спросила Равенна, загипнотизированная его полуулыбкой.

– Золотой, – пробормотал он низким голосом, глядя ей в глаза. – Состаренное золото, что-то вроде виски большой выдержки.