Становится очевидным, сколь велико было денежное состояние Ангеррана де Мариньи. Чтобы подвести черту под вышеизложенными сведениями, мы приведем несколько других цифр, позволяющих наглядно представить себе размеры доходов Ангеррана и сделать более полезной проведенную нами имущественную оценку. В 1309 г. король приказал, чтобы каждый сеньор Оверни, чей доход достигал 100 ливров,[398] выставлял ему на службу рыцаря. Филипп Красивый выделил Карлу Валуа на свадьбу 2000 турских ливров дохода.[399] Имущество, оставленное Эдуардом II своей жене. Изабелле Французской, по завещанию, оценивалось примерно в 20 000 ливров.[400]

На основе приведенных фактов нетрудно сделать вывод о том, на каком высоком уровне находилось благосостояние Ангеррана де Мариньи, чьи регулярные доходы, год от года увеличивавшиеся благодаря охране Танкарвиля, достигали, по крайней мере, 14 600 турских ливров в год. Это при том что мы, за недостатком информации, не смогли присовокупить ни прибыли от различных сделок, ни от ярмарки сукна в Экуи, ни от ярмарок и базаров в Бомеце, Экуи и Лоншане.

Рассказывая в первой главе об окружении камергера, мы лишь упомянули о принадлежавших ему строениях: необходимо было предварительно познакомиться со структурой домена, в котором эти дома располагались, и узнать размеры денежного состояния Мариньи, позволившего реализовать его строительные планы. Но, прежде чем перейти к рассмотрению нормандских строений Ангеррана де Мариньи, мы должны обратиться к покупкам недвижимости, которые он совершил в Париже. В действительности, он не просто так приобретал дома вместе с прилегавшими к ним земельными участками, порой даже выкупая ренты, которыми они были обложены: безусловно, он хотел расчистить пространство и построить на нем, в нескольких метрах от Лувра, крупный особняк. Даже зная о том, что, неожиданно попав в немилость, Мариньи не смог реализовать всех своих планов, мы тем не менее должны узнать, как шла подготовка к их осуществлению.

В июне 1306 г. он купил за 5500 турских ливров у Гильома де Шенака, душеприказчика Эли де Момон, манор с двумя или тремя домами, расположенный на улице Фоссе-Сен-Жермен, то есть на углу улицы Пули, располагавшейся напротив улицы Фоссе-Сен-Жермен, в цензиве Сен-Жермен-л'Оксеруа, которому с этого манора полагалась плата 8 парижских денье ценза и 32 парижских су 10 денье ренты.[401] Мариньи вместе с Плезианом представлял короля в арбитражном суде по вопросу наследства Эли де Момона;[402] конечно же, он воспользовался этой ситуацией и добился того, чтобы его стали рассматривать в качестве главного претендента на покупку этого имущества. И даже если он и не злоупотребил своим. положением в тот момент – цена была достаточно высока, он извлек из него выгоду другого рода, изменив неудобное для него судебное постановление: 16 июня 1305 г. наследники Эли де Момон, Гильом, ее брат, и Пьер, ее племянник, предоставили Гильому де Шенаку полномочия по продаже и отчуждению наследуемого имущества, располагавшегося в Париже, кроме дома в котором жил Реньо д'Обиньи, так как они намеревались оставить этот дом себе;[403] именно эту оговорку Мариньи устранил, и ему продали все входившие в манор дома, лишь позволив Реньо д'Обиньи оставаться в своем доме и лишив всяческих прав наследников Эли де Момон.[404]

Девятнадцатого марта 1307 г. Ангерран приобрел дом на улице Отриш, располагавшийся за предыдущими. Это был только корпус здания, но, согласно акту о продаже, здание было многоэтажным. Приобретение этого дома ничего не стоило Ангеррану: один из писцов, Жан Бардель, 4 мая 1304 г. взял его под ренту в 29 ливров в год, обязавшись раз в два года выплачивать также 500 парижских ливров на благоустройство жилища; это последнее условие, обычное для того времени, оказалось непосильным для Жана Барделя, и он был вынужден 30 мая 1306 г. заключить договор с каменщиком Жаном Рюэлем, которому он оставлял половину дома и, соответственно, половину связанных с ним расходов.[405] Каменщику пришлось отказаться от столь обременительной сделки, так как Жан Бардель, не справившись с бременем расходов, уступил все имущество Мариньи, не поставив никаких условий.[406] Поскольку дом относился к цензиве Сен-Жермен-л'Оксеруа, формальности по «отказу от прав на собственность» и «вступлению в права собственника» были улажены в присутствии стражника превотства, Фремена де Кокреля, между Жаном Барделем и Жоффруа де Бриансоном, вступившим во владение от имени Мариньи.

Наконец, Ангерран купил у Мишеля де Бурдене, еще бывшего в то время королевским писцом, дом на улице Пули, относившийся к цензиве Сен-Жермен;[407] Бурдене приобрел его у Роже де Бу за 100 ливров,[408] и Мариньи должен был уплатить примерно такую же сумму. По всей видимости, это было небольшое сооружение.

Помимо этого, Мариньи принадлежал участок земли, о времени приобретения которого нам ничего не известно, с небольшими домиками и крытым гумном, ранее принадлежавшими Жану Ожье;[409] также вероятно, что после 1309 г. он купил у Жана де Вера дом, располагавшийся в начале улицы Пули, иначе присутствие в картулярии Мариньи документа, удостоверяющего факт этой покупки, было бы необъяснимо.[410]

Таким образом, Мариньи принадлежало несколько домов, расположенных недалеко от Лувра, между двумя улицами, пролегавшими перпендикулярно Сене, Отриш и Пули. Эти дома прилегали друг к другу, согласно неоднократно проверенным топографическим данным. Между тем разница в Стоимости этих приобретений была слишком велика для того, чтобы можно было хотя бы предположить, что Мариньи собирался устроиться в особняке за 5500 ливров и в домишке за 100 ливров.[411] Без всяких сомнений, он использовал все возможности для того, чтобы приобрести достаточно обширный земельный участок и построить на нем достойный своей персоны особняк. Выкуп ренты, относившейся к одному из этих домов,[412] не являлся финансовой операцией, а был обычной сделкой, предварявшей снос этого дома.