потом сразу в аэропорт, предвкушая горячий отдых. Что там, Анталья? Да вообще без разницы, где жарить булки и лялек.

Давай до свиданья, соседка.

Глава 21 – Абсолютный ноль

Егор

Вилла на самом берегу средиземного моря, девственный пляж, неиссякаемый запас напитков, развлечения, экзотические бары, первосортные куклы, как на подбор и две недели чистого запредельного кайфа в настоящем раю…

А вот хрен вам!

Нет, Макс с парнями отрывались на полную катушку, а вот со мной с самого первого дня отдыха творилась какая-то откровенная дичь. Между прочим, я возлагал на Анталью надежды космических масштабов. Но здесь я ни то, что не расслабился, а только ещё сильнее наэлектризовался. Скоро сам начну энергию поглощать.

Ничто больше не радовало, как раньше. Будто я потерял вкус к жизни, обоняние отрубило с концами. Знаете это чувство, когда ешь сочный стейк, а мясо, словно деревянное? Вот и я раньше не представлял, что такое бывает.

Я будто покалечен или вовсе болен. Отравлен токсичной ведьмой. Она высасывает из меня душу даже на расстоянии. Зараза белобрысая!

Хочу её забыть, а не могу. Почему, блин? Ответа нет…

Она пустая. Да никакая вообще! Все девочки – это конфетки. Просто каждая с разным фантиком. Нет, она не Ляля. За милым хорошеньким личиком скрывается моя персональная кукла вуду.

С каждым днем эта девка бесила и раздражала меня всё больше и больше. Закинул её в «черный список», чтобы мои глаза не видели чертову гарпию, но периодически фотки соседки всё-таки всплывали в моей ленте. История просмотров сраная, чтоб её!

У Макса с его Бронштейн никаких проблем вообще не было. В смысле он с легкостью зажигал, то с брюнеткой, то с шатенкой, то с блондинкой, то сразу со всеми. Или мастерски делал вид, что ему по кайфу и ничего не колышет. Но не в этом суть…

Честно? Я все равно завидовал. Потому что всё моё существование напоминало теперь день сурка без конца и края. Словно я робот. Ни одна девчонка меня не вставляла. Больше нет! Ну вот что за дела, а? Так не бывает. Со мной не бывает!

И в сердце спустя неделю такой адской центрифуги наконец-то проснулось самое желанное чувство – ненависть!

Да, я возненавидел свою соседку. В мыслях всё равно возвращаюсь к ней, но уже не для того, чтобы тупо вспомнить, а чтобы еще раз напомнить себе, какая же она гадина. И от этого ослепляющего чувства я каждый день в хлам и как больной фантом подцепляю любую блондинку, утоляя свою иррациональную жажду до Ляльки её жалкой репликой. Неправдоподобной копией, но в темноте все кошки серы, не так ли?

Как вам перспективы? Радужные, ага! Какого художника она со мной сотворила? Сломала систему и сделала ручкой. Две недели рая превратились в ад. Даже парни начали замечать, что я сам не свой. Ржали, мол, влюбился Егорушка. Тьфу-тьфу! Типун им на язык! Просто пунктик у меня – галочка, крестик, долбанный незакрытый гештальт. А я к этому не привык – вот и все. И не надо мне тут чушь про любовь молоть.

П-ф-ф, да я вас умоляю, было бы там кого любить…

И плевал я, что на деле я превратился в ходячий, безразличный ко всему трупик. Бесперспективняк полнейший? Скука, серость, обыденность? Все фигня, прорвемся!

Настал последний день нашего занятного путешествия. Раннее утро. Просыпаюсь от томного девичьего шепота на ухо, который действует на меня так, словно кто-то наждачкой мой любимый Гелик “заполировал” в моем присутствии. Передергивает. .

Поворачиваю голову и без интереса оглядываю девицу.

Очередная блонда, голубые глаза, губы пухлые. Ничего такая в общем-то, красивая даже. Никого вам не напоминает? Мда… клинический случай, но уж как есть.

— Слушай, э-э-э…, — силюсь я вспомнить ее имя.

— Я Оля, — подсказывает мне кукла и старательно хлопает наращенными ресницами.

— Ага. Тебе пора, Ляля.

— Что? — приоткрывает в удивлении пухлые губы. — Ты назвал меня Лялей?

Я назвал? П-ф-ф! А у самого как-то болезненно под ребрами потянуло. Доигрался, блин! Вот только призрака этой ведьмы мне тут для полного счастья не хватало. Изыди! Кыш-кыш!

— Ты только это расслышала?

Да, эгоистичный засранец, знаю. Но это не лечится.

Оля – Ляля покраснела, став практически пунцовой и процедила сквозь зубы:

— Козел! Я из-за тебя парня бросила вообще-то!

Боже, спаси и сохрани!

— А я просил?

— Ну как… — она мнет одеяло. — Ты обещал…

Все бабы дуры – научный факт. Фыркаю, обреченно прикрываю глаза ладонью и зачем-то ржу. Дебил бессердечный!

— Детка, ну мало ли что я на тебе обещал…

— Козел! — зло выкрикнула моя ночная игрушка и выпорхнула из постели, подобрала с пола свои тряпки и вылетела из спальни, словно ужаленная.

Стандартно. Ничего нового. А секс дерьмо, лучше бы гимнастикой позанимался.

В аэропорт едем ближе к вечеру. Рейс запланирован на час ночи. Макс, как и все мои друзья возвращаться в душную Москву совершенно не хочет, мне же вообще фиолетово. Без разницы, где саморазлагаться.

Зал ожидания и вот, наконец, начинается посадка на наш самолет спустя три часа в аэропорту.

Весь перелет до Москвы я проспал. Очухался только тогда, когда Баринов принялся меня пихать в бок.

— Подъём, Сечин.

— Отстань, старушка, я в печали, — бурчу сонно.

— Слушай, — тянет Макс. — Ты мне не нравишься, всё норм?

— Лучше всех, — отвечаю с напускной уверенностью.

— Смотри у меня, — шутливо погрозил пальцем и мы двинули из самолета, а там уж и по своим делам.

— Ладно, я помчал. Куки обещал отцу забрать сразу, как прилечу. Он опять куда-то намылился по работе.

— Давай, на связи.

— Давай.

Без понятия, что такое сотворила со мной эта белобрысая Баба-Яга, но когда вечером я прикатил домой от родителя, то очень надеялся избежать встречи с ней. Слава богу, пронесло. Грешным делом, даже подумывал хату сменить, а потом как накрыло… ну и с чего вдруг из-за какой-то стукнутой на голову ляльки я буду менять комфортный мне образ жизни?

Да нифига! Включаем полный хардкор.

Моё раздражение плавно превратилось в пожирающую душу ненависть. Я её не переваривал. Не усваивал. Видеть и то было противно. Но эти проклятые глаза и губы, обалденная фигура и изящные стройные ноги не давали и малейшего шанса выжить.

Вывод? Тотальный игнор на максимум. Не смотреть. Не говорить.