кафе, которое называлось «Local House». Лэндон хранил молчание, в то время как официант принес свежий хлеб с соусом «Маринара». Он записал наши заказы с привычной улыбкой и принес нам холодный кофе в маленьких стеклянных бутылочках, а затем Лэндон заказал нам обоим лосося.

— Что происходит? — нетерпеливо спросил я, когда официант скрылся в помещении кафе.

— У меня есть новости, которые напрямую касаются тебя, — ответил Лэндон, сразу перейдя к делу. Он потянулся в карман и достал оттуда фотографию, которую положил прямо передо мной.

Я опустил взгляд и увидел, кто изображен на фотографии, поэтому схватил ее со стола и приблизил к своему лицу, чтобы никто из снующих мимо людей не видел, что было на ней изображено.

Это было… тело.

Точнее, два тела — мужчины и женщины.

— Джиллиан, — услышал я свой шепот. Она лежала в позе эмбриона, в правом виске виднелось пулевое отверстие. На расстоянии пары шагов от нее лежал мужчина, с которым она сбежала от меня. Он лежал на полу в той же позе, что и она.

— Миссис Коэ и ее муж, Ян Коэ, были найдены на их итальянской вилле, на прошлой неделе, — сказал Лэндон. — Полиция ведет расследование, но, естественно, они ничего не смогут найти.

Я перевел взгляд с фотографии на лицо Лэндона. Предчувствие говорило мне, что их кровь на его руках. Он убил их, или, по меньшей мере, имел отношение к убийству, но зачем было их убивать?

Мое дыхание замерло. И мое сердце тоже. Все, что я мог, так это просто смотреть на фото — на фото женщины, которую я ненавидел всем своим существом. Женщину, которую я бы убил своими собственными руками, если бы мне представилась такая возможность, но я не видел ее с того момента, как она сбежала от меня с другим парнем. Я пытался остановить ее, но вмешался Лэндон. Он бы убил меня прежде, чем позволил отправиться за ней.

Она мертва.

— Ребенок, естественно, остался за пределами фото.

Я быстро поднял свои глаза и нашел его взгляд. И, мать вашу, это же был мой ребенок. Мой ребенок.

— Ребенок? — это было единственное слово, которое я смог выдавить.

— Ага, ребенок. Мальчик шести лет.

Я крепко стиснул глаза. Информации было слишком много для одного раза, мой разум был перегружен. Образы Джиллиан и меня, когда мы еще были вместе, заполнили мое сознание, словно кадрами из старинного кинопроектора, что снимались на него с помощью вращающейся ручки. Все образы были сплошь черно-белыми и отрывистыми. Больно кольнула вспышка воспоминания бриллиантового кольца, которое я купил в тот день, когда она бросила меня.

Я открыл глаза и пристально посмотрел на Лэндона. Отчаянно хотел вымолвить хоть слово. Желал задать ему тысячи вопросов, но не мог сформулировать даже одного.

Он подался вперед.

— Давай перейдем непосредственно к делу? — сказал он тихо. — Он жив. И будет твоим всего за одно смехотворное одолжение.

— Одолжение? — я едва сумел разобрать свой шепот.

— Один небольшой бой, ты и пятеро остальных. Половина из них никогда не занимались боями на выживание до этого, поэтому это будет для тебя легче легкого, тем более ты, как я могу видеть, снова в форме. Три недели быстрой подготовки, пару дней на севере для боев на выживание, и ты уходишь, при этом получив то, что всегда хотел — семью.

Я посмотрел ему прямо в глаза и подумал над его словами. Отказывать было нельзя, потому что я отчаянно желал семью, но прежде чем успел обдумать его слова, я уже наперед знал, что они будут неправильными. Но он предлагал мне исполнение мечты. Эта семья смогла бы заменить мне ту, которой у меня никогда не было. И, кроме того, это бы помогло мне больше не думать о моем ужасном детстве, если бы я дал этому ребенку то, чего у меня никогда не было.

Я никогда не смогу подарить Рейн ребенка.

Официант принес наши заказы и наполнил наши стаканы водой. Он поинтересовался у меня, не хочу ли чего-нибудь еще, но один взгляд Лэндона в его сторону заставил парня исчезнуть.

— Почему именно этот бой? — спросил я, вырвавшись из своих мыслей. — Почему именно сейчас?

Лэндон вздохнул и откинулся на спинку стула.

— В Чикаго идет война за передел власти, — начал рассказывать он, вонзаясь вилкой в свою рыбу. — Семья Греко и семья Моретти бьются за рынок героина и икры на протяжении уже некоторого времени. А в прошлом году сюда ко всему прочему вмешались русские и усложнили и без того очень напряженные отношения. К тому же, произошло несколько столкновений, и много людей погибло с обеих сторон. А теперь они находятся на стадии раздела территории. А Фрэнкс теряет деньги из-за этой ситуации, ну вот он и нашел выход в этом.

— В боях на смерть, — констатировал я.

— Точно. — Лэндон расположил свои локти на столе и сделал глоток из стаканчика с охлажденным кофе. — Фрэнкс хочет контролировать поставку икры — на данный момент этот бизнес становится все более прибыльным — но в то же время это способ контролировать героин и возможность закончить войну. Гребаные враждующие кланы, семьи рушат бизнес по всему миру.

— Что, если я одержу победу?

— Что это за «что, если»? — его голос отдался эхом. В его голосе была нотка соперничества.

— Когда я одержу победу, — поправил я себя, — что Фрэнксу будет от этого?

— Он получит контроль над всем бизнесом по поставке икры в Сиэтле, Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Чикаго, — пояснил Лэндон. — В то же время это положит конец войне между итальянскими семьями, что хорошо для бизнеса в целом, и русские унесут свои задницы прочь из Чикаго, что сделает Фрэнкса главным поставщиком икры за границу.

Когда я получил всю информацию, то происходящее немного прояснилось. Между нами не было такого разговора уже на протяжении многих лет, это ощущалось знакомо.

— А кто с Нью-Йорком и Лос-Анджелесом?

— Грант Чемберс, — ответил он. — Он крупная шишка по продаже оружия в Нью-Йорке. С Лос-Анджелеса будет Мария Хилл, у которой начались огромные проблемы с бизнесом героина с момента начала войны.

— Я не знаю ее, — сказал я. — Но помню Чемберса.

— Она никогда раньше не участвовала в боях на смерть до этого, — говорит Лэндон, — но она очень зла на Греко и Моррети, поэтому примет участие. Большая часть ее бизнеса завязана на отношениях с Латинской Америкой — героин и тому подобное дерьмо. Но, плюс ко всему, она ненавидит русских и хочет, чтобы они убрались.

— Так, трое с Чикаго, один с