– Лично я не удивляюсь, что он решил сменить имя, – сказал Паддингтон. – Я бы, например, не хотел, чтобы меня звали Аустерлиц.

– Строго говоря, – уточнила миссис Бёрд, – у тебя уже есть псевдоним. Ведь когда ты сюда приехал, у тебя, если помнишь, было перуанское имя, которым ты не очень хотел пользоваться, вот тебя и назвали Паддингтоном, потому что мистер и миссис Браун нашли тебя на Паддингтонском вокзале.

– Если придётся часто раздавать автографы, лучше сократи его до «Пад», – порекомендовал Джонатан, припомнив, сколько у медвежонка уходит времени на то, чтобы написать одну открытку. – Дело пойдёт быстрее.

Но Паддингтон явно уже думал о чём-то другом; он направился в кухню.

– Может, тебе лучше туда не ходить… – начала было миссис Бёрд, но опоздала.

– Всё в порядке, миссис Бёрд! – воскликнул Паддингтон. – Я нашёл своё пальтишко! Под кухонным полотенцем! Интересно, как оно туда попало?

– Паддингтона на мякине не проведёшь, – заметила Джуди.

– Да, у этого медведя есть голова на плечах, – согласилась миссис Бёрд.

– Голова на плечах? – воскликнул Паддингтон, вбегая обратно в комнату. – А я думал, она у меня на шее!

– Не переживай, дорогой, – успокоила его миссис Браун. – Она в любом случае не отвалится.

– Всё равно без шеи было бы очень неудобно, – стоял на своём медвежонок. – Как же тогда крутить головой? Например, мне приснится страшный сон, – сам я перевернусь, а голова – нет? – прибавил он мрачно. – Вот вчера ночью мне приснилось, что за мной погнался шмель, и мне пришлось бегать от него по всему дому, пока он по ошибке не вылетел в окно.

– Давайте сменим тему, – предложил Джонатан. – Мы вот тут думали – допустим, фильм окажется очень успешным и ты возьмёшь и прославишься, и тогда, ну… тогда мы, наверное, очень редко будем тебя видеть, разве что на экране.

– Будете редко меня видеть? – встревоженно воскликнул медвежонок. – Да мне такое себе даже не представить…

– В том-то всё и дело, мишка-медведь, – произнесла миссис Браун, причём она говорила от лица всех. – Нам тоже…

Тут все вдруг вспомнили, что уже пора спать; впрочем, надо сказать, уснуть им удалось далеко не сразу – ни в эту, ни в следующие ночи; напряжение в доме только росло.

Брауны плохо представляли, что происходит, но это было не самое неприятное. Гораздо хуже было то, что Паддингтон каждое утро куда-то уезжал на специальной машине с шофёром и возвращался только поздно вечером такой уставший, что ему было не до разговоров. В доме воцарился непривычный покой.

Общие опасения высказала Джуди.

– У меня такое чувство, будто нас отодвинули в сторону, – заявила она. – Между прочим, даже не попросив разрешения.

– Вздор! – в обычной своей манере отрезала миссис Бёрд. – Паддингтон имеет право на собственную жизнь. Пусть поступает, как считает нужным.

При этом ни от кого не укрылось, что по утрам миссис Бёрд с особым тщанием готовит Паддингтону в дорогу булку с мармеладом и даже зачастую добавляет к обычной порции лишний кусок.

Впрочем, съёмки завершились раньше, чем кто-либо предполагал, – хотя всё равно Браунам показалось, что они тянулись целую вечность.

Однажды вечером Паддингтона привезли не так поздно, а с ним приехал Фернандо. В руке у него была небольшая коробочка.

– Оле[10], – объявил он. – У меня тут всё на диске, можете посмотреть дома по телевизору. Проигрыватель, как я вижу, у вас есть.

Джонатан в мгновение ока вставил диск в проигрыватель, все уселись поближе, шторы задёрнули, и он нажал на кнопку.

Когда на экране появились первые кадры – пустая садовая дорожка, поверх которой плыли титры, – мистер Браун так и подскочил.

– Кто передвинул мои бегонии?! – завопил он. – Что с ними случилось?

– Ш‑ш‑ш, Генри, – успокоила его миссис Браун. – Они давно стоят на старом месте.

– А это я! – возбуждённо воскликнул медвежонок, когда на экране возникла какая-то лондонская лужайка. Камера показала в приближении штук десять барьеров, выстроенных в ряд, и продолжала наплыв, пока в конце не появилась знакомая фигурка.

Последовала пауза – Паддингтону дали возможность приподнять шляпу и поприветствовать небольшую группу зрителей. После этого план сменился на панораму, раздался выстрел из стартового пистолета, и медвежонок немедленно ожил. Прошло лишь несколько секунд – и вот уже фигурка заполнила весь экран. После этого Паддингтон, отдуваясь, снова приподнял шляпу: на сей раз в камеру.

Секунду-другую Брауны сидели молча.

– Должна сказать, бежал он действительно очень быстро, – неуверенно произнесла Джуди. – Надеюсь, он не будет так носиться по ходу всего фильма.

– Поскорее бы увидеть фильм целиком! – подхватил Джонатан.

Сеньор Фернандо, судя по всему, опешил.

– Как это так «фильм целиком»? – выпалил он. – Вы и так видели его целиком. Целый фильм. Законченный. Совсем.

– Мы сняли около тридцати дублей, – добавил Паддингтон. – Я в конце даже со счёта сбился.

– Э‑э… не подумайте, что я пытаюсь раскритиковать вашу работу, – деликатно начал мистер Браун, – но…

– Не понравилось? – спросил Фернандо. – Вы расстроились из‑за бегоний?

– Да нет, не в этом дело, – успокоил его мистер Браун. – Фильм хоть и не очень длинный, но снят замечательно, просто я, как мне кажется, заметил там одну сценарную ошибку.

– В моём фильме? Сценарную ошибку? – не поверил Фернандо. – Вы это о чём, сеньор? Какая такая сценарная ошибка?

– Ну, – отважился мистер Браун, набрав в грудь побольше воздуха, – вам не кажется, что Паддингтон должен был прыгать через барьеры, а не пробегать под ними?

– А! – воскликнул Фернандо. – Вы, англичане, все такие. Я как вас впервые увидел, сеньор Браун, сразу понял: вы – перфекционист до мозга костей.

– Я ни разу не ударился головой, мистер Браун, – похвастался медвежонок. – Потому что на всякий случай не снимал шляпу.

– Ну, – сказал мистер Браун, – мне, по большому счёту, всё равно, но, боюсь, другие это тоже заметят.