это сделали собаки.

— Когда ещё?

— В тот вечер, когда я срезал с тебя футболку того кретина. Мне хотелось срезать и всё остальное, а потом вытрахать из тебя все воспоминания о нём на кухонной стойке. А затем я бы надел на тебя одну из своих футболок и оттрахал снова. Продолжать?

— Да.

«Боже, это безумно возбуждает».

— Когда мы поцеловались, я думал, что не смогу остановиться. Это далеко не первый мой поцелуй, но он был лучшим, Челси. Самым. Лучшим. Прекращать его не хотелось никогда.

— Знаю, — выдохнула я.

— А в следующем… я признаюсь только потому, что ты пьяная, и завтра ничего не вспомнишь.

— Что?

— Когда ты облизывала тот долбаный корн-дог… я хотел, чтобы вместо него в твоем рту оказался мой член. Так чертовски хотел. У меня эрекция от одной мысли о твоих губах вокруг него. Помнишь, я пошёл в уборную после того, как мы поели? Я ушёл, чтобы подрочить, потому что не мог перестать думать об этом.

— Ничего себе.

— Поэтому, да. Не думай, что я тебя не хочу. Это максимально далеко от правды. Я всегда нахожусь в шаге от потери самообладания.

Не спрашивайте, что заставило меня произнести следующие слова. Придётся свалить всё на алкоголь.

— Я вижу во снах родинку на твоей заднице.

Слегка отстранившись, Дэмиен вытаращил глаза.

— Что?

— У тебя отличная задница, — попыталась я спасти ситуацию, осознав свою ошибку.

— Ты не это сказала. Откуда ты знаешь о моей родинке?

— Эм…

— Что за хрень, Челси?

— Я видела твой зад.

— Так… я что-то упускаю, потому что никогда тебе его не показывал.

— Знаю.

— Так как ты его увидела? — когда я не ответила, он просто сказал: — Челси…

Загнав себя в угол во всех смыслах, я не оставила себе выбора, кроме как сказать правду.

— Ладно. Когда я присматривала за твоими собаками, Дрюфус забрался под кровать. Я попыталась его достать, и там была коробка… — сглотнув, я продолжила: — Я её открыла. Мне просто хотелось узнать о тебе больше. Знаю, это неправильно. Мне не следовало рыться в твоих вещах, но любопытство взяло верх. На диске было написано «Ямайка». Я и подумать не могла, что это секс-видео. Я немного посмотрела. Мне жаль, это была ошибка.

Воцарилась напряжённая тишина. Дэмиен выглядел ошеломлённым, отчего я чувствовала себя ещё хуже.

«Скажи что-нибудь».

Наконец, он приблизил лицо к моему и прошептал:

— Чёртова маленькая извращенка.

В ожидании его следующих слов я беспорядочно дышала и не рискнула отодвигаться от стены.

Спустя несколько секунд молчания, Дэмиен просто отстранился и ушёл, захлопнув за собой дверь.

***

— Совсем ничего?

— Нет. Мы не виделись с тех пор, как он назвал меня «чёртовой маленькой извращенкой», прежде чем вернуться к себе. Прошла уже неделя.

— Печально.

— Ещё как. Напомни мне никогда больше так не напиваться. Это плохо кончается.

— Странно, что он признался, что хотел засунуть член тебе в рот и всё такое, а затем так быстро обозвал извращенкой тебя, просто за то, что наткнулась на это видео.

— Я ведь не случайно смотрела ту запись целых пять минут, Джейд. Его нельзя винить. Это вторжение в личную жизнь, тут нет оправданий.

— И что теперь?

— Теперь я попытаюсь забыть о нём, раз и навсегда. Что ещё мне остаётся?

— Ты ещё видишься с тем парнем, Брайаном?

— Нет, он перестал писать. Это к лучшему. Он хороший парень, просто меня к нему не влекло.

— Тебя не влечёт ни к кому, кроме Дэмиена.

— Ну, так пора это изменить. В эту пятницу я встречаюсь кое с кем.

— Правда? Кто-то с того сайта?

— Да, его зовут Марк.

Дадли и Дрюфус снова лаяли за стеной, вынуждая Джейд рассмеяться.

— Вау, ты не шутила насчёт собак. Даже я их слышу.

— Я ужасно по ним скучаю, мы так давно не виделись.

Она вздохнула.

— Знаешь, а ведь это доказательство.

— Ты о чём?

— Доказательство, что мужчина и женщина не могут быть друзьями, если одного из них влечёт к другому.

— Я виню себя, что подвела его как друг из-за неспособности совладать со своими чувствами. Он проявлял ко мне только доброту и всегда был честен.

— Может, ты закрутишь роман с этим Марком или кем-то ещё, и тогда вы с Дэмиеном однажды снова сможете быть друзьями.

— Каждый раз при мысли о том, чтобы забыть о чувствах к Дэмиену, мне становится грустно. Это словно неестественно. Не могу объяснить, но у меня ощущение, что, хоть он и старается отдалиться, влечение ко мне всё ещё есть. Не думаю, что мои чувства изменятся, пока существует это противоречие.

— Нельзя ходить кругами вечно. Он уже объяснил, что не видит у вас будущего. Когда-нибудь тебе придётся к нему прислушаться.

— Да, он так сказал. Но его сердце… ты бы слышала, как оно билось во время нашего поцелуя. Думаю, именно по этой причине я не могу принять отказ.

— Я не хочу, чтобы ты тратила своё драгоценное время, вздыхая по парню, который, в конце концов, сольётся. Он всё сказал. Не понимаю, почему ты не слушаешь?

Ответа у меня не было. Сердечные дела часто нелогичны и тяжело поддаются объяснениям.

После разговора с Джейд я заварила кофе и села у окна. Дэмиен рисовал во дворе. Он часто работал в это время, когда солнечный свет был в самый раз. Обычно, я в этот момент находилась на работе, но сегодня взяла отгул.

Я провела почти два часа, наблюдая за тем, как он рисовал закат за горной вершиной. Потрясающе, как несколько простых линий превращались в реалистичное изображение, где все оттенки идеально дополняли друг друга.

Мне было интересно, о чём он думал и почему решил нарисовать именно это. Собаки устроились возле него, высунув языки, и это вызвало у меня улыбку. Так сильно хотелось выйти и присоединиться к ним, но я боялась отвлечь или, что ещё хуже, огорчить его своим присутствием.

Звонок телефона прервал мою слежку за Дэмиеном. Это была Ариэль из молодёжного центра.

— Привет, Ариэль. Что стряслось?

— Я вас искала, но вы не пришли сегодня. Вы говорили, что можно звонить в любое время, так?

— Да, конечно. В чём дело?

— Пообещайте, что не будете злиться?

— Обещаю.

— У меня был секс с Каем.

«Твою мать».

— Так, ладно. Ты в порядке?

— Думаю, да. Всё было не так уж и здорово.

Я мысленно рассмеялась.

— Да, первый раз обычно такой.

— Теперь я знаю.

— Почему ты решила сделать этот шаг?

— Мне было любопытно, сблизимся ли мы после этого. И я его люблю.

— Ну, это