Тут Хабиг и попал. И почудилось дыхание, не приведи господи, ничьей. Мало ли что нежданно-негаданно опять залетит? Но обошлось. Поэтому, видимо, Яшин и считал одну восьмую финала Олимпиады неким «легким» испытанием. Главное — в следующий круг вышли. Пусть и без разгрома.

Противостояние с индонезийцами, растянувшееся аж на два матча, известно в литературе намного лучше. Ведь немцы в любом составе — всегда немцы. А вот островитяне, даже отрядив сильнейших футболистов, неизбежно предстанут командой в первую очередь экзотичной, а не классной. Ну не связаны они с футболом, что делать!

Предварить рассказ об игре — а мы остановимся только на матче, в котором выступал Яшин, — стоит вот чем.

Счет 0:0 в первом, говоря по-театральному, действии иногда называют позором. Клеймят футболистов за недостаточную самоотдачу, которая органично, по мнению критиков, вытекает из недостаточного настроя, зазнайства, шапкозакидательства — а означенные пороки, хочешь не хочешь, приводят к пробелам в политической подготовке. Не осознали, не прониклись.

К сборной 1956 года всё это никакого отношения не имеет. Попрекать тех людей сверхзаработками, льготами, государственной милостью в каком угодно виде — попросту грешно. Помните, когда динамовцам дадут отдельные квартиры? Правильно, в ознаменование третьего чемпионства в 1957-м. А ведь и Лев Иванович, и Владимир Алексеевич Рыжкин, и Борис Дмитриевич Кузнецов годом ранее завоюют олимпийское золото. Да и историю со Стрельцовым 1958 года не забудем…

Так что не в избалованности, наплевательском отношении к тренировкам там была суть. А в чем? Вновь — масса объяснений. Не разобравшись с ними, не поймем и поступок Яшина во втором тайме.

Первым делом — внимание противнику. Известно, что австралийская газета «Сан» вышла утром с заголовком отчета о матче «Чудо-защита Индонезии». Кажется, какое там чудо? В том же 56-м дружественные индонезийцы (они шли по некапиталистическому пути развития) гостили в Союзе, провели шесть встреч с клубами класса «А» и «Б», проиграли все, кроме матча со сборной Иванова, в котором победили 2:0. И, значит, уж лучшими силами мы их раскатаем, разобьем, размажем и т. д.

Да нет. Результаты того турне, имевшего подчеркнуто товарищескую направленность, принимать всерьез не представлялось возможным. Потому что Олимпиада есть старт всей жизни, и люди будут готовы к нему не просто на другом уровне, этого мало — они подойдут к игре именно как к матчу жизни. И прежде всего — с выработанной тактикой, планом на бой. В данном случае такого слова не надо бояться. Тем более что противник советских футболистов действовал вовсе не грубо. Он просто бился, показывая гораздо больше, чем в его силах. На одну схватку тех сил вполне может и хватить. Так, кстати, и получилось.

Замечательный немецкий тренер Дитмар Крамер, наблюдавший за поединком воочию, с улыбкой вспоминал в разговоре с Н. П. Симоняном: «Не забуду, как юркие, маленькие ребята-индонезийцы по трое-четверо бросались к каждому вашему нападающему».

Неожиданно комплиментарно высказался о сопернике суровый, жесткий, как мы успели убедиться, Н. Н. Романов: «Трудно было смотреть эту игру. Она вызывала уважение ко всем индонезийцам за невероятную самоотверженность в защите. Все их игроки дальше нескольких метров от своей штрафной не уходили». А зачем — в самом деле? А. П. Старостин в воспоминаниях «Большой футбол» передает эмоциональное мнение участника матча о стиле островитян: «Бетон, — кричит Сальников, — сверхбетон! Встали всей командой на штрафной площадке — и ни шагу вперед. Мы отойдем назад к центру поля, желая их оттянуть от ворот, а они не идут. Между нами нейтральное пространство. Улыбаются, смотрят на нас, как бы говоря: „Пожалуйста, забирайте без боя!“ А как только мы входим в опасную для ворот зону, они так в ноги под удар и валятся. Никак по воротам не пробьешь».

Пробили, по некоторым данным, 63 раза, подали 27 угловых. И — 0:0. Самое примечательное, что могло сложиться и хуже.

Думаете, мы забыли про Яшина? Ничего подобного. Австралийцы написали о нем на следующий день запоминающимся образом: «Двадцать один утомленный игрок и один очень замерзший вратарь Яшин покинули поле после 120 минут безрезультатной игры». Хозяевам Олимпиады вторит Игорь Нетто: «Бедный Лев Яшин замерз в воротах».

Правду сказать, не так он и окоченел. Двигался же. Иное дело — где, на какой пяди поля. Пора голкиперу рассказать о непосредственном участии: «Мне нетрудно было наблюдать за действиями товарищей по команде: ведь я выполнял роль не столько участника, сколько зрителя — мяч почти не пересекал средней линии, и я несколько раз уходил от своих ворот чуть не к центру поля». Там это едва и не стряслось: «После очередного удара одного из наших форвардов мяч срикошетил почти к центру поля, где, кроме центрального нападающего индонезийцев, никого не было, а тот, подхватив его, без всяких помех устремился в мою сторону. А я в этот момент как раз вышел далеко вперед. Что делать? Бежать назад? Ждать, когда соперник сам сблизится со мной? Я выбрал третий путь: как заправский защитник, бросился ему навстречу. И не ошибся. Индонезийский форвард растерялся, отпустил мяч, и я поспел к нему первым.

„Ну, всё в порядке, — сказал я сам себе, — теперь бы только ударить посильнее…“

Сам не знаю, почему так поступил. Может быть, наше подавляющее преимущество заворожило меня, а может, усыпила та легкость, с которой я опередил нападающего. Так или иначе, только бес попутал, и на глазах изумленной публики, приведя в трепет товарищей по команде, я стал… обводить индонезийца».

Для интриги остановимся на самом интересном месте. Помните, как Якушин убеждал в 54-м в том, что вратарь никого обводить не должен? Гол-то мы вряд ли забьем, а коли неудача, то мяч может оказаться и в наших воротах. Михаил Иосифович в Австралию не ездил, зато много впечатлений осталось у Гавриила Дмитриевича. Вратарь продолжает: «Уж потом мне рассказали, что запасные, сидевшие на отдельной скамейке под главной трибуной, замерли от ужаса, а Качалин, наш невозмутимый тренер, побелел, как мел, и закрыл лицо руками. К счастью, всё обошлось благополучно: задуманный финт удался, я обошел соперника и отдал мяч партнерам».

Второй раз — мы не успели забыть 1/8 финала с ФРГ — далекий выход из ворот. И риск. Вовсе не характерный для его манеры, сильнее сказать — чуждый ему. Одна особенность: действие в поле, за штрафной, и даже попытка обыгрыша ничего общего не имеют с игрой на публику. И перед кем, по совести, красоваться-то: австралийцы в 56-м в футболе слабо разбирались, а на отечественной скамейке — понятно, какая реакция. Качалин в строю, и слава богу. Нет, проще говоря, он обязан был помочь, по его мнению, потому что мысленно бежал с каждым родным полевым игроком в атаку, обводил неуступчивого соперника, бил по воротам и, в зависимости от результата, радовался или сокрушался. А когда в обоих предварительных поединках дело пошло не очень, Яшин выдвинулся вперед как последний, наиглавнейший резерв. Никакой наставник, будь то Качалин или Якушин, не мог контролировать, предусмотреть, разрешить или запретить порыв Льва. Потому как в любой обстановке он сильнее всего желал нашей победы. И, видится, то святое желание, а не пресловутый «бес» руководил им при успешных финтах против неудачливого, на наше счастье, нападающего индонезийцев.