из-за нервного стресса, который стал тогда моим постоянным спутником, что-то пойдет не так. Что мой ребенок может пострадать.

Мыслей избавиться от него не было, как не было никаких сомнений, чей это сын.

Это было тяжело время, но я выстояла. Со всем справилась. И сейчас не хочу возвращаться в прошлое.

Только вот прошлое, кажется, все время меня догоняет.

Встречу Ратмиру я назначила в максимально безлюдном месте – в старом парке на окраине города. Риск встретить там кого-то из знакомых минимален.

Не хочу, чтобы кто-то увидел нас вместе.

Ускоренно шагая, сворачиваю к давно законсервированому ДК, за которым расположены скамейки вокруг давно не работающего фонтана.

Не знаю, что именно он хочет мне сказать, но встреча не займет больше десяти минут.

И если он будет спрашивать про Мишу – буду отрицать все до последнего.

– Привет, – увидев меня, Ратмир поднимается с лавочки, и мое сердце начинает стучать в ускоренном темпе. Как и всегда, когда я его вижу.

Можно сколько угодно врать самой себе, убеждать, что чувств давно нет, но реакцию тела обмануть невозможно.

Учащается дыхание, потеют ладошки. Мысли, словно стая потревоженных пчел, начинают хаотично метаться в голове.

– Привет, – подхожу ближе, нарисовав на лице безразличие. – Чего ты хотел?

– Может, присядем?

– Извини, у меня мало времени, – отвожу взгляд, изучая пыльные кроны тополей. – Ты хотел спросить что-то конкретное?

– Что за место для встречи ты выбрала? Сюда только умирать приходить от отчаяния.

Возвращаю внимание своему собеседнику.

Он улыбается. Немного, одними уголками губ, и глупое сердце окончательно сходит с ума.

Я хорошо помню его улыбку. Помню, как он смотрел на меня тогда. Помню его губ. И руки, в которых буквально таяла…

Я безумно любила его. А он так бездушно меня предал.

– Ты позвал меня, чтобы спросить об этом?

– Твой сын… Я же его отец, да? – неожиданно стреляет он, лишая меня воздуха.

Я знала, что рано или поздно он задаст этот вопрос, и даже была к нему готова, но все равно, врать в глаза не очень и просто.

– Нет, не ты.

– Но апрель… Ты носила его девять месяцев, все сходится.

– Может быть я родила его недоношенным? Эта мысль тебе в голову не приходила? – снова вру.

Судя по его реакции – нет. На мгновение он испытывает замешательство.

– А ты родила его раньше срока?

– Ратмир. Чего ты от меня хочешь? Ты спросил, ты ли отец Миши. Я ответила на твой вопрос. Нет – не ты.

– Я тебе не верю.

– Твое право. Мне пора, – разворачиваюсь, чтобы уйти, но он останавливает меня, перехватив мое запястье.

– Просто скажи правду и все, я же все равно узнаю. В конце концов есть генетический тест.

– Думаешь, я позволю тебе брать материал у моего сына? И вообще, с чего вдруг такое рвение? Никогда не поверю, что ты созрел для отцовства и так сильно хочешь детей.

– По-твоему, я не мог измениться за эти годы?

– Попроси жену. Пусть тебе родит она.

– Откуда ты… – а потом все понимает. Бросает взгляд на свое обручальное кольцо. – Ну да, я не подумал об этом.

– Что скажет твоя жена, когда узнает, что ты встречался со мной здесь? Как ты объяснишь ей, кто я? Впрочем, всегда можешь сказать, что просто бывшая одноклассница, которая ничего для тебя не значит.

– Не выйдет, она знает, кто ты.

– Я и твоя жена знакомы? – недоверчиво хмурюсь, а потом до меня доходит. С кривой усмешкой качаю головой. – Только не говори, что это Милана.

Он молчит, и я понимаю, что права.

– Все-таки добилась своего, молодец, – слова даются с большим трудом, но я отлично держусь. – Желаю вам счастья.

Факт, что это именно она сильно деморализует. Была бы это кто-то другая, возможно, это не задело бы так сильно. Но она…

– Я женился на ней, потому что она была беременна.

– Меня это не касается.

– Нет, я хочу, чтобы ты знала. Это был банальный залет, только и всего.

– Не удивлена. Выходит, ты врал, когда сказал, что у тебя нет детей?

– Нет, я сказал правду.

– А как же тогда…

– Она потеряла ребенка на четвертом месяце.

– Сочувствую… – и говорю это вполне искренне. Как бы я не относилась к Милане, ни одна женщина не заслуживает такого.

– Я был виноват в том, что это случилось, – давит он взглядом. – Она потеряла ребенка из-за меня.

Я понятия не имею, что там у них произошло, раз Милана потеряла ребенка. И мне ее жаль, хоть она и форменная стерва.

– Зачем ты рассказываешь мне это?

– Чтобы ты знала.

Какое-то время мы молчим.

– А что случилось? – все-таки продолжаю тему. И эгоистично не ради него – ради себя самой. Я действительно хочу это знать. – Что ты сделал такого?

– Она узнала об измене.

– Которой, конечно же, не было, – усмехаюсь.

– Почему, была, – отвечает он, и его честность восхищает и отталкивает одновременно.

Я никогда не была в браке – нормальном браке двух любящих людей. Мой вынужденный недобрак продлился совсем недолго, и все, что я чувствовала к своему мужу – ненависть и отвращение. Но если бы я вышла за хорошего мужчину, то никогда бы не изменила ему, и не простила измену. Это настоящее предательство.

– Она узнала, – продолжает он, – у нее случилась истерика, началось кровотечение. В общем, мы потеряли нашего сына в ту ночь.

– Сочувствую вам, – произношу, опустив глаза. – Ты прав – ты действительно был виноват.

– Я знаю это.

– То есть ты живешь с ней из-за чувства вины?

– Не совсем… Хотя и это, наверное, тоже, – выбивает из пачки сигарету и опускается на сломанную скамейку. Зачем-то сажусь рядом.

Не смотря на мое к нему сложное отношение, я чувствую, как важен для него этот разговор.

– Она долго лечилась потом, поправляла и физическое здоровье, и психологическое. Из-за выкидыша на таком довольно большом сроке появились проблемы с зачатием…

– То есть сейчас она не может забеременеть?

Он отрицательно качнул головой.⠀

Это проблема множества женщин, и хоть я с этим не столкнулась, не испытываю радости от того, что эта участь постигла