не стараюсь делать вид, что сильная, демоны прошлого сильнее.

– У нас на этаже камеры видеонаблюдения, идиот.

– Врешь ты все, нет здесь никаких камер, – чуть ослабляет хватку. – Просто впусти и все, не трону я тебя. Реально негде остановиться.

– Ни за что. Я не впущу тебя в свой дом! Уходи по-хорошему, и так и быть, я не вызову полицию.

– Да и так ее не вызовешь! – нахально парирует он. – Что ты им скажешь? Что бывший муж пришел увидеть своего сына и ты его не впустила?

– Миша не твой сын, – признаюсь, и кто бы мог подумать, какое это облегчение. Теперь Ратмир все знает и нет никакого смысла прикрываться Маратом. – И ты прекрасно знал об этом все эти годы.

– Призналась, наконец. Нелегко, наверное, признавать, что давала кому попало?

– Сволочь! Уходи! Уходи отсюда немедленно! – изо всех сил толкаю его в грудь, подталкивая к лестнице. – Проваливай! И не смей заявляться, понял? Если еще раз заявишься, я подам на тебя в суд!

– Ма-ам, – выглядывает из-за приоткрытой двери Миша. В синей пижамке, с распахнутыми в страхе глазами.

– Зайди в дом! – приказываю я. – Вернись в кроватку!

– Вы так кричите… Мне страшно.

– Привет, разбойник. А ты знал, что на самом деле не я твой папка? – влезает Марат, и мои глаза наливаются кровью.

– Заткнись! Заткнись немедленно! Миша, – оборачиваюсь на сына. – Зайди в дом, я скоро к тебе приду.

Сердце разрывается. Какой же Марат ублюдок.

– А что такого? Пусть знает правду. Или стыдно, что столько лет всех за нос водила?

– Ты сильно пожалеешь, что сделал это, – кажется, лютая ненависть к этому человеку буквально сочится из моих глаз. – Я все-таки заявлю на тебя!

– Не пустишь, возьми хотя бы вот это, – достает из кармана какой-то завернутый в полиэтилен сверток. – Я не могу с этим в таком состояние никуда ехать, вдруг примут менты!

– Спасибо, что дал повод действительно на тебя заявить. Убирайся! Вон!

Где-то внизу начинают скрипеть отпираемые двери, весь подъезд перебудили.

Чертыхаясь под нос Марат все-таки спасается по лестнице, а я забегаю в дом и закрываюсь за все замки. Прижимаю к груди личико заплаканного сына и, видит Бог, готова покарать эту сволочь Марата за каждую пролитую слезинку моего ребенка.

– Я так сильно испугался! Мам, он ушел?

– Ушел, Миш, все в порядке. Прости, что напугали, – чмокаю его в макушку. – Прости. Больше этого не повторится, обещаю.

Я обещаю то, в чем совсем не уверена.

Этот ублюдок знает наш адрес и так и будет нас донимать. Стоит ему напиться или вляпаться в историю – он сразу бежит сюда. Как будто я хоть бы раз ему помогала. Никогда! Но он все равно приезжает, чтобы вдоволь потрепать мне нервы.

Нужно что-то делать, что-то решать. Здесь мы совсем одни и некому за нас постоять. Когда-нибудь все может закончиться плохо, этот человек неуправляем! Но он до сих пор боится гнева моего отца… Даже не смотря на то, что мы не общаемся. Если я вернусь в Исаевск, там я буду в бо́льшей безопасности. Там все друг друга знают, и он просто не рискнет что-то сделать… А здесь я уязвима. И очень боюсь за сына.

Кажется, у меня больше нет выбора. Только переезд.

Часть 22

***

– Я не понимаю, почему ты должна переезжать? Проще заявить на него и все! – негодует Виталик.

Он заехал за мной на работу, и мы вместе едем с его авто.

Я не спала практически всю ночь, страшно болит голова от дальнейшей неопределенности.

– На что именно я заявлю, Виталь? – вдохнув, надавливаю подушечками пальцев на уголки глаз. – На то, что он пришел ко мне?

– Ты не приглашала его!

– И что? Кроме того, что потрепал нервы, он ничего мне не сделал.

– У тебя синяки на запястье.

Из-за моего приподнятого рукава действительно торчат темные пятна.

– Ты же понимаешь, что это не тот довод, который удовлетворит полицию, – поправляю рукав. – Сам знаешь, как у нас все устроено.

– А тот сверток? Там же явно было что-то запрещенное.

– Я не видела, что именно там было. Как я докажу, что он вообще мне что-то давал? Все это бесполезно.

– Ты права, да, – вынужден согласиться он.

Помолчав какое-то время, снова задает вопрос:

– Но почему именно в Исаевск? Ты можешь найти и у нас новую квартиру.

– Кто даст гарантию, что он не отыщет нас и снова не заявится? Он же и тот наш адрес не знал, я никогда ему его не говорила. Но он нас нашел. По крайней мере в Исаевске все друг друга знают и он не рискнёт. Там мой отец, которого он по-прежнему побаивается. Да и там моя работа. А здесь я совершенно одна...

– Как это одна? – возмущается он. – А я?

– Ну мы же не живем вместе.

– Так это пока!

И в его голосе я слышу неуверенность… Впервые ее слышу.

Я понимаю, что вчерашняя новость не прошла для него мимо. И не могу его за это осуждать. Все-таки они были вместе довольно продолжительное время, расстались совсем недавно и эта новость о беременности.

Он в смятении, с одной стороны отцовский долг и с другой данное мне обещание. Я не хочу, чтобы он чувствовал себя чем-то мне обязанным.

И не хочу быть чем-то обязанным ему.

– У тебя сейчас своих забот хватает, – мягко уходу от темы. – А мне нужно думать о безопасности сына. Я уехала из Исаевска только из-за Ратмира, чтобы он не узнал о Мише. Теперь он знает, и нет никакого смысла прятаться.

– Знает? – удивляется Виталик. – Но откуда? Кто ему сказал?

– Я.

– И давно?

– Нет. В тот день, когда я пришла к тебе вечером…

И он все сразу понимает. Что мое согласие быть с ним вместе было лишь порывом на эмоциях. Может быть ему немного обидно, но зато теперь ему должно быть легче от того, что он не сможет сдержать свое обещание.

Я не