Так что победителями становятся те, кто восторжествует на этом главном рынке и вдобавок — на своих соответствующих национальных пространствах. Расширенная глобализация становится полем действия крупных компаний. Другими словами, отношение между национальным и глобальным, причинно-следственная связь между ними поменялись местами — если прежде национальные власти контролировали присутствие компании на мировом рынке, то сегодня справедливо обратное. В результате транснациональные компании, вне зависимости от их национальной принадлежности, имеют общие интересы в управлении мировыми рынками. Эти интересы превалируют над постоянными коммерческими конфликтами, которые характеризуют все свойственные капитализму формы конкуренции.

Расхожее мнение гласит, что военная мощь США представляет собой лишь вершину айсберга, что превосходство этой страны распространяется на все сферы жизни, в особенности на экономику, но также на политику и культуру. Поэтому неизбежно подчинение их гегемонии.

На самом деле производственная система США далека от того, чтобы быть «самой эффективной в мире». Наоборот, почти ни один из ее сегментов не выдержал бы конкуренции со своими соперниками на действительно открытом рынке, каким его представляют либералы.

Посмотрите на торговый дефицит США, который от года к году растет, и со 100 миллиардов долларов в 1989 году увеличился до 450 миллиардов в 2000-м. Кроме того, этот дефицит касается практически всех сегментов производственной системы. Даже тот избыточный доход в сфере высоких технологий, которым воспользовались США, составлявший в 1990 году 35 миллиардов долларов, с тех пор уступил место дефицит)'. Конкуренция между Ariane и NASA в области космических технологий, а также между Airbus и Boeing свидетельствует о том, что в пресловутом американском преимуществе есть свои слабые места. В столкновении с продукцией высоких технологий европейского и японского производства, с товарами широкого потребления из Китая, Южной Кореи и других индустриализованных стран Азии и Латинской Америки, а также сельскохозяйственной продукцией из Европы и Южной Америки, США, вероятно, конкуренции бы не выдержали. Почему они и вынуждены прибегать к «не совсем экономическим» мерам против своих конкурентов — в нарушение правил либерализма!

Фактически США обладают неизменным сравнительным преимуществом только в военном секторе, и именно потому, что этот сектор по большей части обходит правила рынка и пользуется поддержкой государства. Безусловно, от этого преимущества кое-что перепадает и гражданскому сектору (известным примером этого является Интернет), однако это в равной мере становится причиной серьезных искажений, создающих препятствия во многих производственных отраслях.

Североамериканская экономика паразитирует на своих партнерах по мировой системе.

Как указывает Эммануэль Тодд, «10 процентов промышленного потребления США зависит от импорта товаров, не покрываемых экспортом их отечественной продукции». Мир производит, а США (национальные сбережения которых практически равны нулю) потребляют. «Преимущества» Соединенных Штатов — это преимущества хищника, чей дефицит покрывается чужими взносами, либо добровольными, либо под принуждением. Используемые Вашингтоном методы компенсации своих недоимок разнообразны — это и повторяющиеся односторонние нарушения принципов либерализма, экспорт оружия, погоня за сверхприбылью от нефти (предполагающая систематическую эксплуатацию производителей — вот в чем истинная причина войн в Центральной Азии и в Ираке). Факт остается фактом: большая часть американского дефицита покрывается за счет притока капитала из Европы, Японии и стран Юга (богатые нефтью страны и компрадорские классы всех без исключения стран третьего мира, включая иаибеднейшие из них), к этому следует присовокупить регулярное опустошение ресурсов под видом обслуживания долгов, от которого страдают почти все страны на периферии мировой системы.

Солидарность господствующих сегментов транснационального капитала всех партнеров по Триаде реальна и выражается в сплоченности вокруг глобализированного неолиберализма. В этом отношении США выступают в роли защитника общих интересов — по необходимости и военными средствами. Но Вашингтон не намерен делиться доходами от своего лидерства поровну. Напротив, Соединенные Штаты стремятся сделать из своих союзников вассалов, они готовы идти лишь на незначительные уступки своим младшим союзникам по Триаде. Приведет ли этот конфликт интересов внутри господствующего капитала к развалу атлантического альянса? Это не исключено, но маловероятно.

Эта гипотеза логически вытекает из предыдущей. Стратегическая решимость Вашингтона извлекать выгоду из своего подавляющего военного превосходства, прибегая ради этого к «превентивным войнам», планирование которых они осуществляют единолично и единолично же принимают решения их развязывать, имеет в качестве своей цели стремление к разрушению любых надежд «великих наций» (например, Китая, Индии, России, Бразилии) или регионального блока стран третьего мира стать реальным партнером в деле формирования мировой системы, даже если она будет капиталистической.

В настоящее время правительства Юга все еще борются за «истинный неолиберализм», который позволил бы партнерам как с Севера, так и с Юга договориться об «игре по правилам». Однако страны Юга вскоре поймут, что эта надежда иллюзорна.

Следовательно, им будет необходимо вернуться к неизбежной концепции того, что всякое развитие ориентируется на себя. Развитие означает, прежде всего, определение национальных приоритетов, которые откроют дорогу модернизации систем производства, и создание внутренних условий, при которых эти системы будут служить социальному прогрессу. Тогда формы отношений рассматриваемых наций с развитыми капиталистическими центрами станут подчиняться требованиям этой логики. Непривязанность (это мой собственный термин) — которая суть не одно и то же, что представляет собой автаркия, — помещает концепцию развития на противоположный полюс от (либерального) принципа «структурного приспособления» под нужды глобализации, при которой развитие принудительно подчиняется исключительным требованиям экспансии господствующего транснационального капитала, что углубляет неравенство в мировых масштабах.

Эта гипотеза также следует из «горой гипотезы. Цель Соединенных Штатов, среди прочего, состоит и в том, чтобы поставить их европейских и японских партнеров в подчиненное положение (положение вассалов), используя военные средства для захвата всех стратегических ресурсов планеты (в особенности нефти). Американские нефтяные войны направлены против Европы. Европа (и Япония) могут в определенной степени парировать эту стратегию путем сближения с Россией, которая способна отчасти обеспечить их нефтью и некоторыми другими необходимыми сырьевыми материалами.