— Я, Марта Игоревна, человек подневольный. Мне приказали, я действую.

Симпатии это признание не вызвало. Гольдман хлопнула ладонью о стол, фыркнула разозленно и встала. Пока она шла к окну, Тарасов с удовольствием смотрел на стройные женские ноги и думал: «Не сто очков форы, а двести».

— Михаил Валерьевич, мне тоже неприятна эта ситуация, — разглядывая зелень за стеклом, проговорила Марта. — Она меня тревожит. Но не пугает. Вы чувствуете разницу?

— Разницу-то я чувствую. Но все же, Марта Игоревна, вы уж постарайтесь нам помочь…

— Хорошо, — хозяйка кабинета вернулась к столу, взяла ежедневник и какое-то время его листала, тихо бормоча по нос, — где-то он у меня был… где-то я записывала. Нет, не нашла. — Гольдман положила, почти швырнула тетрадь на место и объяснила: — Я искала телефон ветеринара, наблюдающего Тяпу. Михаил Валерьевич, если тело собаки еще не кремировано, советую показать его врачу. Думаю, ветеринар точно ответит, что за собака оказалась в морозильном шкафу. Пока мы не будем знать точно, все разговоры бесполезны.

— На собаке был ошейник?

— Да. Но купить такой же ничего не стоит. Ошейник обычный, заказать медальон с гравировкой тоже возможно. Так что… выясняйте, капитан. Мне тоже интересно, что за свинью нам подложили.

— Этим и занимаюсь, Марта Игоревна, — улыбнулся Тарасов.

Ответной улыбки он не получил. Женщина смотрела холодно и мимо. Как ледяная вода, обтекала капитана и устремлялась дальше.

— И еще, Марта Игоревна. Извините, но эти вопросы я буду задавать всем.

— Говорите, — поторопила деловая леди.

— Раньше вы не замечали каких-нибудь странных или угрожающих происшествий?

— Нет.

— Финансовых махинаций? Иных пропаж?

— Нет.

— Вам угрожали?

— Нет.

— А Борису Аркадьевичу?

— Насколько мне известно, тоже нет.

— Конкуренты не беспокоят?

— Ничуть.

«Печень в порядке?» — чуть не спросил Тарасов. Гольдман отфутболивала его с завидным, здоровым упорством.

— Марта Игоревна, вы совсем не хотите расследования этого происшествия?

Гольдман задумалась на секунду и ответила:

— Хочу. Но сейчас это не ко времени. Как я вам уже говорила, завтра мы открываем новый центр, дел невпроворот. И мне бы не хотелось отвлекаться на недоразумения. Во всяком случае, до тех пор, пока не будет точно установлено, что собака в морозильнике принадлежала моему мужу. Такой ответ вас устраивает?

— Почти. Я могу поговорить со служащими фирмы?

Гольдман нажала на кнопку вызова секретарши.

— Юлия, — сказала она вошедшей девушке, — окажите Михаилу Валерьевичу все возможное содействие.

— Конечно, Марта Игоревна, — пробормотала секретарша и подошла к столу за подносом.

Тарасов встал.

— Всего хорошего и успехов, Михаил Валерьевич, — хмуро кивнула Гольдман.

Капитан достал из кармана визитную карточку и протянул ее женщине:

— Марта Игоревна, если муж с вами свяжется, прошу вас, сообщите мне об этом по любому из этих телефонов в любое время.

— Обязательно. А вы, Михаил Валерьевич, будьте добры, оповестите меня о результатах беседы с ветеринаром.

— Оповещу, — мотнул подбородком Валерыч и без церемоний откланялся.

Выйдя из кабинета, он увидел, что Юлия стоит с подносом в руках и ждет.

— Пойдемте со мной, — сказала девушка, — на кухню.

Капитан кивнул и послушно потопал вслед за секретаршей.

— До сих пор без дрожи не могу туда ходить, — на ходу жаловалась девушка. — Как вспомню… бр-р-р-р, жуть берет! Тетя Маша вообще в обморок хлопнулась…

— Это вы обнаружили собаку в холодильнике? — спросил капитан.

Девушка запнулась, поднос дрогнул в ее руках, и чашки клацнули по блюдцам, как зубы.

— Ага. Я. Больше никогда мороженого есть не буду.

Проходя до кухни, Тарасов насчитал еще четыре двери. Кому принадлежат кабинеты, он быстро прочитал на табличках, но так и не решил, куда наведается в первую очередь, после визита на место происшествия.

…Газовой плиты на кухне не было. Только электроплитка, микроволновая печь, электрические чайник и кофейный аппарат. Приличных размеров холодильник радовал глаз, небольшой, квадратный морозильный шкаф стоял под навесной посудной полкой, вместо стола использовали верхнюю площадь кухонной тумбы.

Юлия поставила поднос в мойку и развернулась к Тарасову.

— Вот здесь, — она ткнула пальцем в низенький морозильник, — нашли Тяпу.

Капитан поднял крышку и увидел, что, кроме нескольких брикетов и ведерок с мороженым, никаких продуктов в нем не было.

— Этот морозильник поставили специально для Бориса Аркадьевича, — пояснила секретарша. — Раньше он свои пломбиры в общий морозильник холодильника складывал, но пару лет назад прежняя секретарша купила рыбу своему коту и положила подтаявший минтай рядом с мороженым. Борис Аркадьевич чуть не скончался от запаха.

— Вы питаетесь в офисе? — поинтересовался Тарасов.

— Нет. В кафе на углу.

— Мороженое в таком количестве принадлежит только Гольдману?

— Ага. Просто жить без него не может…

Валерыч захлопнул крышку морозильника и посмотрел на девушку:

— Все дни рождения сотрудников отмечают в офисе фирмы?

— Нет, — красотка хлопнула пушистыми ресницами, — мало кто в офисе отмечает. В основном заказывают рестораны. Но, — Юля покраснела и опустила глаза, — у меня на рестораны денег не хватит…

Тарасову очень хотелось задать еще один вопрос, но он не стал смущать девушку и лишь подумал: «Не в каждой фирме вице-директора придут поздравлять простую секретаршу».

— Юленька, а вообще у вас какая обстановка? Дружно живете?

Девушка пожала плечами:

— Нормально.

— Демократия?

— В смысле? — хлопнули пушистые ресницы.

Тарасов вильнул и задал вопрос иначе:

— Борис Аркадьевич — хороший начальник?

— Очень! — совершенно искренне воскликнула Юлечка. — Добрый, чуткий, внимательный! Никогда не пройдет мимо, не поздоровавшись. — Девушка обернулась к мойке и начала споласкивать чашки и ставить их в кухонный шкаф.

— А кто не здоровается?

— Мне повезло, я работаю с воспитанными людьми, — сказала Юленька в стену.

«Могу себе представить, — разглядывая тонкую девичью спину, подумал Тарасов, — хорошо воспитанного Вову Гудвина. Государство его воспитанию лет пять за колючей проволокой посвятило».